смехом. Словно бы не было ее скованности и страхов, о которых она мне рассказывала. Почему она мне тогда доверилась? Симпатия, конечно же! Сразу возникшая, обоюдная симпатия, устраняющая закрытость и отчужденность. Но своим глубинным чутьем я ощущала, что тут не только одна симпатия, а кое-что еще; что-то, что ее влекло ко мне.
За разговором неспешно проходило время. Вечер отставил нам длинные, голубовато-синие сумерки, постепенно густеющие и темнеющие. Становилось прохладнее, воздух делался как бы гуще. Анна не торопилась и решила остаться у меня на ночь. Мы занялись небольшими вечерними хлопотами; вместе приготовили легкий ужин и перекусили, потом по очереди освежились в душе. Время текло неспешно и невыразимо приятно. Есть такой особый род наслаждения подобным времяпровождением в обществе очень симпатичного человека.
Легкая радость, легкое опьянение, легкая фигурка Аннушки, облаченная в легкий шелк халата. Легкое возбуждение, легкое касание…
«Галка, я не все тебе рассказала».
Я вскинула бровь от удивления:
«Что, например?».
«Я хотела этого…», – начала она, сильно смущаясь: «… с женщиной. Ну ты понимаешь, о чем я».
Еще бы не понимать! Ее желание и влечение были видны очень явно. Это было странное смешение сильной застенчивости, даже жеманности, изящной красоты и проступающей желаемости. Она старалась быть ко мне поближе иногда, как бы невзначай, касалась, заметно при этом смущаясь. Вот и сейчас она сидела, подобрав под себя стройные, точеные, гладкие ножки, полуприкрытые светлым шелком, шевелила рукой свои пружинящие волосы, жарко взирала на меня и смущалась, с проступающим на щечках румянцем.
Я села к ней, села рядом, близко. Она замерла, только грудь двигалась дыханием. Слабое, едва ощутимое магнитное притяжение. Я потянулась к ней, и она тоже потянулась ко мне. Легкое, короткое, немного стыдливое касание наших губ. Ее губы были напряжены и подтянуты. Еще касание, чуть немногим подольше. Аннушкины губы разошлись шире и сделались мягче.
Она откинулась немного назад от меня, на свои руки. В ее глазах, необычно глубоких, было изумление: сильное, потрясающее, опрокидывающее мир. Она шептала:
«О Боже, Галка, о Боже!!», – она вспорхнула немного вверх, ее руки молниеносно обвили мою шею и плечи, а наши губы слиплись в долгом, томительно-долгом соединении.
Это непросто описать словами, все то, что я чувствовала и желала в тот сладостный момент. Сладостная дрожь, моя и ее. Страстное соприкосновение бедер. Невыразимая мягкость ее губ. Пульсирующие, частые поцелуи. Запах ее, запах совершенно неописуемый и сводящий с ума. Нас разделяла только тонкая ткань и я желала эту преграду снять, я желала прямого, неприкрытого, бесстыдного соединения нашей наготы.
Анна отпустила мои губы, немного склонила голову, спрятав свои глаза под ресницами, скользнула своими ладонями по моим плечам, небыстро и нежно. Ее пальчики потянули в стороны шелковый занавес, все еще ее скрывавший. Легкое движение плечами и светлый шелк соскользнул с нее, с