ты помидоры любишь? Другой грузин отвечает: нет, а так, кушать – люблю». В данном случае как-то ассоциативно связалась любовь к творчеству с любовью к помидорам.
Но если серьёзно – никто никакой любви не прививал. Да и не было никакой любви сидеть за столом. Всегда отчётливо понимал: если засяду за повесть, то это очень и очень надолго. В большинстве писал короткие зарисовки. Так называемые стихи в прозе. Скажу откровенно, до сих пор не могу точно определить их жанр. Они писались за один присест, на одном выдохе. Если воображение подсказывало что-то большее, то я просто обдумывал, а писать не решался.
Достоевский говорил, что в писательском труде лучшей частью работы для него было не писание, а обдумывание романа. Не знаю, чем у него мотивировался приоритет обдумывания, а у меня – косноязычием. Это же мука – работать со словом, причём со словом косноязычным. Так что ни о какой любви не может быть и речи, а так, кушать – люблю.
С вашего разрешения, Игорь Павлович, объединю вопросы, касающиеся моей публицистики, и начну отвечать с последнего, а потом уже закончу – каким видится будущее России? За этот вопрос особенно благодарен.
8. – В вашем писательском багаже – публицистика. Вы глубоко анализируете прошлое и настоящее, а каким вам видится будущее России?
9. – В книге «Заметки с затонувшей Атлантиды» вы размышляете о причинах краха СССР. А вам бы хотелось вернуться в прошлое?
10. – В книге «Прогулка по парку постсоветского периода» у вас есть интересная мысль: может быть, кривые зеркала, пишете вы, в которых мы видим мифические образы, вовсе не кривые, а дело лишь в нас самих? Значит, причины всех бед надо искать в себе?
– Нет, я этого не утверждал. Я всего лишь ставлю вопрос о причинах наших бед. Впрочем, по прочтении очерка должно быть ясно (никогда, кстати, не скрывал своей позиции), что во многих нестроениях мы сами виноваты.
Что касается вашего вопроса – хотел бы я вернуться в прошлое? Очень общий вопрос, неконкретный. И прежде всего потому, что мы прекрасно знаем, что это невозможно. Как говорил Гераклит, нельзя дважды войти в одну и ту же реку.
А теперь вообразите – мы стоим у шахты лифта с двумя дверями. Одна – в прошлое (год приземления вы сами набираете, как число кода в сейфе). Другая дверь – обычный лифт. Представляю, как ослабли бы ноги в коленях от сонма чувств, комкающих наше мозговое вещество. Тем и велик астроном Николай Александрович Козырев, что такую возможность он уже подарил нам с помощью своих спиралевидных алюминиевых зеркал. Именно с их помощью удалось подключиться к информационному полю Земли и получить дополнительные электронные сканы глиняных дощечек (табличек) с клинописью некогда процветавшей цивилизации Шумеров.
Как это всё происходит, учёные объяснить не могут. Но и отмахнуться от опытов, выполненных когда-то Николаем Александровичем, нельзя. Их можно повторить. И в новосибирском Академгородке их повторили.
А вот совсем недавно американские учёные заявили,