во этому на поясе болтается в виде трёх тушек. Вот, ещё пару штук подстрелит, и можно возвращаться домой. Да, пожалуй, ещё парочку и домой. Ещё их освежевать надо, положить на ледник и шкурки выделать, да на просушку развесить. А завтра утром – на базар. Заяц нынче в цене. За тушку можно до десяти патронов выторговать.
Впереди забрезжило. Лес заканчивается, а дальше пойдёт каменистая равнина с редкими искривленными деревцами, отдельными валунами и большой воронкой посередине, постепенно переходящая в склон горного хребта. Когда-то давно, когда была война, там что-то взорвали, и, с тех пор, там почти ничего не растёт. Да и животные не очень-то и спешат там пастись. Серко остановился и огляделся по сторонам, выбирая, куда идти дальше. Внезапно налетевший, ветерок принёс запах дыма и невнятный шум со стороны равнины. Охотник насторожился. Никто из местных туда не сунется, а чужих в этих местах тоже не бывает. На много километров вокруг ни единой живой души.
Тихо ступая, так, как может только тот, кто постоянно охотится в лесу, он осторожно подкрался к опушке и выглянул, укрываясь за стволом высокого дерева. По всей равнине горели костры, у которых кучками сидели люди в одеждах из звериных шкур, рядом с ними стояли составленные пирамидками автоматы, а неподалёку паслись стреноженные низенькие косматые кони. Серко почувствовал, как неприятный липкий холод прошёлся по спине. Кочевники. О них лет десять никто не слышал. Охотник помнит, как он, тогда ещё мальчишкой таскал воду на крепостную стену, перевязывал раненных и оттаскивал трупы в сторону, чтобы не мешались под ногами. Тогда город выстоял, хоть и погибло много народу. А, как сейчас будет? Срочно нужно возвращаться и поднимать тревогу.
От волнения мысли в голове путались, и вспомнить наикратчайший путь сразу не получилось. Наконец, сообразив, Серко сорвался с места и понёсся по лесу. Сучья трещали под ногами, опавшая хвоя мягко пружинила, а низко растущие ветви били по лицу. Вскоре стали пошли остатки фундаментов, густо заросшие зеленью, кое-где между деревьев попадались обломки стен, которые почему-то не взяли на постройку крепостной стены. Когда-то здесь жили люди. Это был огромный город. Очень большой. Во много раз больше, чем нынешний. Да и, если разобраться, то нынешний, всего, лишь малая часть того, бывшего.
Наконец, впереди, показалась серая стена с, наглухо заложенными обломками бетонных плит, окнами. Прохаживающийся наверху часовой глянул вниз из-под приставленной ко лбу ладони, всмотрелся и, узнав Серко, сбросил вниз верёвочную лестницу. Охотник вцепился в перекладину и, быстро перебирая ногами, буквально взлетел наверх.
– Что такой заполошный? – пропыхтел часовой, затаскивая лестницу обратно.
– Потом! – отмахнулся Серко и, уже ныряя в невысокую надстройку с люком в полу, задержался. – Смотри внимательно. За лесом кочевники.
По лестничным маршам скатился чуть ли не кубарем и, наконец, выскочив из дверей подъезда, оказался в самом городе. Работающие на огородах бабы с удивлением смотрели, как Серко мчался по узкой тропинке между грядок. Забежав за угол дома, он промчался по отмостке, опять по узкой тропинке пересёк огороды, миновал гаражи, приспособленные под скотные сараи и, наконец, остановился возле невысокого двухэтажного коттеджа. Боб, здоровенный детина, охраняющий вход, повёл стволом автомата.
– Куда разогнался, – с ноткой превосходства в голосе поинтересовался он.
– К господарыне Ольге, – в другое время Серко бы не спустил этот снисходительный тон, но сейчас было не до этого.
– Некогда ей с тобой говорить. Через стряпчего просьбу передай.
– Какой стряпчий? Я кочевников видел!
– Где?
– За лесом! Пропускай, давай!
– Погоди, без доклада никак, – Боб озабоченно сморщил лоб, заскочил внутрь и, почти сразу, вернулся. – Заходи быстрее. Господарыня в окно тебя слышала. Орёшь, как резаный.
Серко шагнул через порог и оказался в просторном светлом холле с красивым деревянным наборным полом, светлыми диваном и креслами, блестящим низеньким столиком и высоким шкафом с прозрачными стеклянными дверцами, за которыми, на стеклянных полках, стояла посуда завораживающей красоты. Господарыня ждала его на середине резной лестницы, вопросительно глядя сверху вниз.
– Говори, где кочевников видел?
– Со стороны гор, за лесом.
– Много их?
– Много. Они там лагерем встали.
– Значит, завтра тут будут. Спасибо за сигнал. Иди к себе. Сейчас старост соберу, будем решать.
Ну, это дело понятное. Старосты домов сейчас сбегутся сюда, и состоится всеобщий совет. Так всегда бывает, когда предстоит что-то большое. А нынешнее событие не только большое, но и грандиозное. На кону жизнь города. Неужели воевать придётся? Не хотелось бы. Это не случайные ватажники, которые, обычно, набегут, возле стен потолкаются, постреляют наобум святых и дальше. Те, обычно, врасплох норовят застать, или на заготовительные группы за пределами города налетают. Кочевники – народ серьёзный. Всю жизнь в седле, всю жизнь сплошные схватки.
Может, мимо пройдут? Хотя, вряд ли. Чего им тут