волосы. Уроки в школе начала прогуливать, были двойки в четверти, – короче, как и многие подростки, была подвержена идеям саморазрушения. Но потом, к восемнадцати годам снова случился какой-то сдвиг, и я уже стала не такой безумной.
– Или просто безумство стало более изощренным, подспудным и контролируемым? – улыбнулся Мансур.
– Возможно, – ответила она, возвращая ему улыбку.
– Главное, – заметил Мансур, – чтобы это потаенное безумство не было следствием трудностей с самоидентификацией в гуще людских масс.
Вика была поражена столь тонко и точно сделанному замечанию. До чего же верный диагноз, подумала она. «Это случайность или он и в самом деле сумел так хорошо меня познать за столь короткое время?».
Она по жизни была человеком настроения. Ее поведение, в зависимости он расположения духа, ситуации и окружающих ее людей, очень часто имело крайне противоречивое проявление. Никогда не теряя трезвости мысли и почти всегда выказывая окружающим веселость и радушие, внутри у нее происходили частые колебания, с кем и как ей надобно себя вести: словно она примеряла виды характеров и поведенческого стиля, как наряды, не зная в точности, какой именно надобно носить на нескончаемо-разнообразных балах этого мира. Это следовало не столько от нерешительности ее натуры и беспокойства души, сколько от не совсем осознанного желания найти то универсальное в поведении, примеряющее все противоположности того, что есть в людях. Но все было как-то не то, и в результате она порою теряла вкус ко всему, и многое, в том числе люди и даже она сам себе ей быстро надоедали, вследствие чего и отношение ее к людям и самой себе менялись довольно часто.
Безусловно, она понимала, что в какой-то степени так бывает со всеми. Но все же, думала она, бывают такие натуры, у которых всегда, за редким исключением, наблюдается один ярко выраженный оттенок самовыражения, у которых есть гармония в характере и внутренних переживаниях. Она же таковою не была, но таковым непременно завидовала.
Когда люди, недавно познакомившиеся, начинают общаться, и один вдруг подмечает в другом предмет его тайных переживаний, с которыми тот никогда и ни с кем не делился, – в этот самый момент между ними протягивается какая-то особенная нить, связывающая этих двух существ. Именно у таких людей, у которых есть схожесть внутреннего устройства, что проявляется в глубочайшем взаимопонимании, и появляется вскоре то странное чувство, будто они знакомы друг с другом целую вечность.
Это была не первая подспудная тонкость натуры, подмеченная Мансуром в личности Виктории за время их общения. И каждое подобное замечание являлось своего рода искоркой, которая внезапно и по-особому привлекательно освещала для нее этого таинственного для нее человека.
– Да, есть такое, – сказала она после недолгой паузы. – Я иногда могу видеться с очень большим количеством людей и именно активно общаться несколько дней подряд, могу быть на позитиве, смеяться и танцевать, но потом мне бывает нужен день или два абсолютной тишины и одиночества. В это время я ухожу в себя и не отвечаю даже на звонки и