в зеленых доспехах носился по ветвям, в его руках блестел меч. Прежде чем Далеина успела спросить, что случилось и кто этот человек, папа захлопнул дверь, а мама закрыла ее на замок.
Дом затрясся с новой силой. Далеина услышала, как кто-то царапает крышу, сдирая кровлю и ломая деревья. Мама с папой притащили кухонную тумбу и поставили перед дверью, а затем перевернули стол и заслонили окно.
– Прикажи им, – сказала Далеине мама.
Зажмурив глаза, Далеина повторила:
– Оставьте нас в покое, оставьте нас в покое, оставьте нас в покое. – Выталкивая слова наружу, Далеина опустилась на колени. Вопли снаружи стихли. Айрин всхлипнула, и мама с папой цыкнули на нее, а Далеина продолжала повторять свое заклинание. Шорох на крыше прекратился.
С улицы за стеной она по-прежнему слышала ужасные звуки, но они отдалялись.
И наконец – наконец! – все стихло.
Далеина осмелилась открыть глаза. Ее веки оказались тяжелыми, будто склеились. В углу комнаты она увидела свою семью. Отец припал к стене, тяжело дыша. Мать прижимала кусок ткани к его руке. Ткань пропиталась красным. Айрин свернулась клубком под одним из стульев. Слезы бежали по ее щекам.
– Пап? – позвала Далеина.
– Ты в порядке, Ингара? – спросил папа, делая паузы между словами, чтобы набрать воздуха в легкие. – Далеина? Айрин? – Он поморщился, пытаясь сесть, и схватился за руку.
– С ними все хорошо, ты жив, и я хочу, чтобы так все и было. Рана очень глубокая? – спросила мама.
– Я в порядке. – Он выдохнул.
– Врун.
Далеина, дрожа, поднялась на ноги. Посмотрела на дверь. Посередине двери была неровная трещина. Ноги тряслись, как у новорожденного олененка, когда она подошла. Припала глазами к трещине, пытаясь увидеть что-нибудь сквозь нее, и увидела длинную узкую полоску: солнечный свет и зелень, ничего больше.
Прижалась к двери ухом, вслушиваясь.
Криков больше не слышно. Ничего. Лишь тишина. Ужасная тишина каким-то образом оказалась хуже всех звуков. Сделав шаг назад, Далеина уставилась на дверь.
Папино дыхание было теперь самым громким звуком.
– Тебе нужен лекарь, – сказала мама.
– Не надо, – ответил он.
– Так тихо, – заметила мама, поднимаясь на ноги. Далеина подумала, что никогда не видела маму такой сильной и напуганной одновременно, и в то же мгновение решила, что хочет быть на нее похожей, когда вырастет. – Что бы духи ни делали, они остановились.
Схватив маму за запястье, папа остановил ее:
– Или же они ждут, когда мы почувствуем себя в безопасности.
– Я никогда уже не почувствую себя в безопасности. – Она взяла скалку в одну руку, а кухонный нож, самый длинный, который всегда точила, чтобы резать мясо, в другую. – Открывай, Далеина, медленно.
Сделав вдох, Далеина повернула ручку и приоткрыла дверь. Она напряглась, готовая захлопнуть ее обратно всеми силами, какие нашлись бы в теле десятилетнего ребенка, но дверь ничто не толкнуло. Она приоткрыла ее еще на два сантиметра и выглянула наружу.
Далеина не поверила своим глазам.
Распахнув