к оборотню, сказал жалобно:
– Мрак, скажи ему! Мы же за справедливость? А паук ее душил. Толстый, поганющий…
– Ты сам толстый, – ответил Олег зло. – Мрак, что делать с этим дураком? Я, может быть, новое заклятие бы придумал! Оставалось чуть-чуть понять…
– Понять! – сказал Таргитай саркастически. – Главное, сердцем чуять!
Мрак даже не повернул голову. Он наблюдал за невидимым жаворонком, губы шелохнулись в хмурой усмешке.
– Паук, мошка… Нашли о ком сердоболиться. Со мной двое существ куда беспомощнее. Им бы уцелеть!
Пока пережидали полуденный зной, Таргитай часто и жадно пил, но вода снова уходила обильным потом. Костлявый Олег прикладывался к баклажке реже, а Мрак напился лишь однажды, запив последний ломоть печени.
Когда лучи солнца стали не отвесными, а косыми, Мрак выглянул из-под зелени веток, потянул носом:
– Видите густой кустарник? Там малый ключ. Тарх, собери пустые баклажки, наполни.
Таргитай нехотя поднялся:
– А почему мы сразу не пошли туда, если там родник? Полежали бы на травке.
– Туда каждый прет сразу, – ответил Мрак насмешливо. – Издали видно, что там вода, только вам невдомек… А вам драки ни к чему, верно?
Олег торопливо закивал:
– Верно-верно, Мрак! Тарх, чего стоишь, иди за водой. Сполосни сперва. И не зачерпни с водой лягушку. Если проглотить такую, она выведет в животе головастиков, а по ночам, когда человек спит и открывает рот, они будут выходить и охотиться на комаров…
Мрак, помахивая веточкой, сказал с интересом:
– Здорово, надо будет завести. Пусть ночью по мне прыгают эти зеленые, ловят проклятых кровососов!
Таргитай унесся, собрав все баклажки. Волчью шкуру он оставил в кустах, пусть сохнет от пота, солнце нещадно палило обнаженные плечи и спину. Еще у полян обгоревшая кожа два раза облезала широкими клочьями, как у змеи, сейчас – тьфу-тьфу! – закрепилась, только потемнела, огрубела.
Он ломился через кусты, чувствуя их свежесть. Листья зеленее, а молодые побеги – длиннее. Конечно, Мрак прав, выбрав для отдыха чахлые невзрачные кусты, но он, Таргитай, не утерпел бы, разлегся бы на этой шелковистой травке.
Над песком поднимался водяной бурунчик, а в шаге от него песок был уже сухой. Положив на траву баклажки, Таргитай встал на четвереньки, чувствуя, как ладони погружаются в песок, припал ртом к подземному ключику. Ледяная вода обожгла рот, от холода заломило зубы. Он торопливо сглотнул, на зубах заскрипел песок.
Вдруг в тихом воздухе послышался стон. Таргитай подпрыгнул, в страхе завертел головой, не соображая, в какую сторону бежать. Стояла мертвая тишина, затем слабый стон повторился. Таргитай дернулся было в сторону, но стон – не угроза, а кустарник невелик, степняков с конями не спрячет. Дальше – голая Степь, ящерица не охотится, трава на версты полегла под ветром и ночным градом!
Он нерешительно шагнул вперед, вытянул шею. Было жутко, лучше бы убежать и вернуться с могучим и бесстрашным Мраком, но кусты уже двигались навстречу,