советы, если не представляешь, что это такое, но вовремя сдержалась. В конце концов, в том, что произошло со мной, виновата только я сама, но не мама.
– Спокойно, – продолжала она. – Ты все делаешь правильно. Теперь подними ногу и встань на первую ступеньку.
Я остановилась, замерла на мгновение, а потом очень осторожно оторвала от пола правую ступню и поставила ее на довольно высокую ступеньку, которая жалобно и надсадно скрипнула подо мной, раздражающе резанув ухо своим противным стоном.
– Дом, явно, не первой свежести, – буркнула я, покачав головой. – И можешь не переубеждать меня в обратном, мамочка.
– Это, действительно, так, – виноватым голосом ответила мама и, вздохнув, добавила. – Но это лучшее, что мы можем позволить себе в ближайшее время… Операции дорого обошлись нам, милая, и…
– Я знаю, – оборвала я ее, не желая развивать эту тему. – Знаю. Прости, мамочка.
– Ничего страшного. Просто продолжай подниматься и помни, что я страхую тебя со спины, на случай, если ты случайно оступишься.
Схватившись левой рукой за перила и продолжая ощупывать тростью, которую крепко сжимала в правой руке, пространство впереди себя, я продолжила подъем по слегка изгибающейся лестнице и очень скоро оказалась на площадке второго этажа.
– Умничка! – похвалила меня мама. – У тебя получилось! Для меня было очень важным, чтобы ты самостоятельно справилась с этим заданием, ведь значительную часть времени тебе придется оставаться в доме одной, родная.
В ответ на это я лишь сильнее сжала губы и мне снова стало очень жалко себя. Господи, мне целых двадцать лет, подумала я в сотый раз, но я больше похожа не на взрослую самостоятельную девушку, а на только что родившегося слепого котенка, спотыкающегося в темноте на слабых лапках и не способного ни на что без помощи своей зрячей матери.
Без нее мне давно пришел бы конец, но самое страшное, что осознание этого будет преследовать меня до конца моих дней. Я обречена на вечную слепоту и на глупую надежду на то, что ученые успеют до моей кончины придумать что-то такое, что совершит переворот в медицине, и врачи научатся возвращать слепым зрение. Какой бы фантастической не была эта надежда, но только она, пожалуй, давала мне силы идти дальше, а не покончить жизнь самоубийством.
Когда я находилась в больнице, врачи, как заговоренные, без конца повторяли, словно заклинание, что жизнь не окончена, что я очень быстро приспособлюсь к новой реальности и смогу чувствовать себя полноценным членом общества, то же самое постоянно повторяла мама, но, думаю, они все врали мне. Это были просто слова, вселяющие в меня пустые надежды и направленные только на то, чтобы я не наложила на себя руки.
Я – слепая, так что моя жизнь закончилась. В один прекрасный день всё чудесным образом не изменится к лучшему, хотя я очень на это надеюсь.
Протянув руку в сторону, я потрогала прохладную стену и отчетливо ощутила пальцами старые обои, шелушащиеся на отошедших от поверхности стыках, за которыми прощупывалась сделанная из крепкого кирпича кладка.
– Да