них подбородок.
– Тогда я в свою очередь могу звать тебя – Мэйт, не так ли?
– Конечно, Эдди. Можешь. Всё же, давай приступим к сеансу, – улыбка не пропадала с его лица, Эддисона это напрягало, так как глядя ему в глаза, он будто видел кого-то, человека, которого он видел ранее.
– Я не против, – ответил Эдди, всё еще пытаясь понять, откуда же он видел Мэйта.
– Прежде чем мы начнём ворошить твою память и вспомнить, что же с тобой тогда случилось…
– Вы ошиблись, я прекрасно всё помню. Меня зовут – Эддисон Дарэйл, мне 27 лет, и я детектив, – перебил его Эддисон.
– Эдди, ты пережил клиническую смерть, ты повредил свою височную долю мозга, отвечающую за память. Эти воспоминания мы и будем тут возвращать, чтобы понять, что с тобой произошло. Вот, например, как ты оказался в больнице?
– Да… Ты прав, Мэйт. Я что-то не припоминаю, как я попал сюда. Последнее, что я помню, так это то, что я был на работе, – Эддисон зажмурился, его висок одарило резкой болью.
– Тише, Эдди. Не напрягай себя так. Вот поэтому, давай мы начнём с вопросов абстрактных. Эддисон, ты веришь в Бога? – его улыбка пропала, он сфокусировался на Эдди и его ответе, ожидая чего-то.
– Бог для меня существует; возможно, даже знает обо мне, но то, что он не даст упасть – еще не факт.
– Это не ответ, Эдди. Давай я отвечу за тебя, – он опустил локти и поставил руки перед собой, но не разжал замок, – Ты даже не знаешь во что верить. Боишься не признать его, но также, тебе сложно верить в то, чего ты ни разу не видел.
– Да, ты прав, Мэйт.
– А почему ты боишься, Эдди? Думаешь, если крикнешь, что Бога нет, то ты в тот же час склеишь ласты? Не смеши меня, Эдди. Ты же серьезный человек, детектив с мощнейшей логикой и отменным, воинственным характером. Почему ты боишься того, что тебе не может представлять угрозы? – его слова проникали глубоко в голову, впиваясь в каждую извилину мозга. Эддисону казалось, что диалог с ним может перевернуть его понимание о мире.
– Мэйт, а разве абстрактные вещи не держатся на вере? Что может доказать, что есть в мире справедливость? Ничего, тебя будет греть лишь вера! Так же и с Богом.
– Слепая вера в то, что эта жизнь испытания, а в том мире у тебя будет шоколадно – твоя жизненная позиция?
– Моя жизненная позиция – помогать людям, защищать родных и близких, а не вера в то, что когда-нибудь всё будет нормально, вовсе нет. Но Мэйт, почему бы не верить? Оно ведь не мешает тебе жить? А вдруг Бог есть, вдруг атеисты скоро будут дрожать перед чем-то великим и могущественным? Никто не скажет точный ответ, так как еще не было никого, кто бы вернулся с того света, из мира иного…
– Хороший ответ, Эдди. Мне просто не хочется тратить время на то, что я буду анализировать «А по угоду ли это Богу?». Я никак не посягаю на твою веру, – его улыбка засияла снова, и он ей пользовался как визитной карточкой.
– А я и не предполагал этого. Если бы ты посягал на моё личное, я бы встал и ушёл, – улыбнулся он в ответ.
На это Мэйт ответил улыбкой, встал