выцветшими чернилами на папке, маршал Советского Союза Борис Михайлович Шапошников не старался.
Леонид Алексеевич изумленно пробегал глазами столбики цифр, не в вдумываясь в их значения. Его потряс сам факт – наличие у вождя замеров уровня радиации, сделанных на Подкаменной Тунгуске. Абсурд… Неужели там побывала какая-то сверхсекретная экспедиция – да еще умудрилась остаться незамеченной местными жителями? Ведь те, к примеру, годами судачили о визитах Леонида Алексеевича и его коллег…
Все стало понятно, лишь когда Кулик прочитал в конце документа имя его автора: старший научный сотрудник Института радиологии В. А. Сытин.
СЫТИН???
Сытин… Низкорослый, скуластый, чем-то похожий на тунгусских аборигенов-эвенков… Непонятно зачем навязанный в экспедицию «охотовед»… Вернее, теперь понятно, – зачем… Вот какое «поголовье соболя» изучал тот в своих частых отлучках из лагеря. А Леонид Алексеевич так и не смог добиться, чтобы ему в распоряжение предоставили хотя бы один-единственный радиометр…
Цифры ни в чем не убедили Кулика. Да, говорил он уверенно, наука не отрицает возможности вхождения в состав железно-никелевых метеоритов самых разных металлов, в том числе урана или радия. Совершенно очевидно, что на Подкаменную Тунгуску обрушился именно такой метеорит. И, взорвавшись, произвел радиационное заражение местности – судя по цифрам замеров, достаточно слабое.
Вождь, как показалось Борису Михайловичу, захлопнул папку несколько раздраженно. Но обратился к ученому ровным тоном:
– Думаю, товарищ Кулик, вам надо еще раз отправиться на Тунгуску и еще раз все проверить на месте. С учетом всех обстоятельств.
Кулик отвечал: да, новая экспедиция находится в финальной части подготовки, и в середине июня отправится в Сибирь.
– Есть мнение, что вам, товарищ Кулик, будет правильно отложить отъезд недели на две или три, – сказал вождь так, словно давал всего лишь совет, совершенно не обязательный к исполнению. – А мы вместе с товарищами из Академии Наук посмотрим, чем можно помочь – деньгами, людьми, техникой.
Когда за ученым закрылась дверь, Борис Михайлович подумал: фанатик. Твердолобый фанатик науки, четверть века отдавший своей идее – и уже не способный от нее отказаться. А факты, опровергающие пресловутую идею, не разглядит – даже если будут лежать под самым носом. Или, хуже того, вообще отвернется… Нет, вновь посылать Кулика в экспедицию – явная ошибка.
Но вождь вновь продемонстрировал Борису Михайловичу, что ошибок не допускает. Никогда. Потому что после ухода Кулика сказал:
– Думаю, что политически правильно будет не отправлять товарища Кулика на Тунгуску. Пусть с началом мобилизации получит повестку, в действующей армии его упрямство и напористость будут очень к месту.
Генерал с резкими чертами лица сделал пометку в блокноте: один из заместителей завтра же позвонит в военкомат – неформально, без каких либо письменных директив.