поплатилась: Лайтвуды устроили ее гибель во время битвы на корабле. И вот теперь они проникают в самое сердце Идриса, желая выведать наши планы и сообщить их господину. Тебя, вампира с удивительной способностью жить при свете солнца, приволокли отвлечь наше внимание, отвести его от своих истинных замыслов: вернуть Кругу былую славу и сокрушить закон. – Инквизитор еще больше подался вперед, сверкая поросячьими глазками. – Как тебе история, вампир?
– Вы с ума сошли, – ответил Саймон. – В вашей легенде дыр больше, чем в бруклинской Кент-авеню, которую давно пора ремонтировать. Уж не знаю, на что в итоге вы надеетесь…
– Надеюсь? Я не надеюсь, я знаю, уверен. Знаю, что мой священный долг – спасти Конклав.
– Ложью?
– Историей. Великие политики всегда умеют вдохновить народ историей.
– Разве можно вдохновить народ, обвиняя во всем Лайтвудов?
– Политика требует жертв. – Лицо Инквизитора влажно поблескивало. – Стоит Совету и Конклаву обрести общего врага, вернется доверие и единство. Что такое жизнь одной семьи против великой цели! К тому же дети Лайтвудов не пострадают. Их винить не в чем. Разве только старшего…
– Ничего у вас не выйдет, – предупредил Саймон. – Никто не поверит в такую чушь.
– Люди верят в то, во что хотят верить, а Конклаву нужен козел отпущения. Я же предоставлю всем желаемое. Помоги мне.
– Помочь? Я-то здесь при чем?
– Признайся. – Элдертри побагровел от возбуждения. – Признайся, что служишь Лайтвудам, что вы в сговоре с Валентином. Тогда познаешь мою милость: я отправлю тебя назад, к своим, клянусь. Только выступи перед Конклавом и подтверди мои слова.
– Подтвердить правдивость вашей лжи? – спросил Саймон, перефразируя Инквизитора. Голова закружилась, и Саймон потерял сосредоточенность; мысли хаотически заметались, и среди прочих перед глазами стали возникать образы Лайтвудов: Алек, спешащий по тропинке в Гард; темноглазая Изабель; склонившийся над книгой Макс… и Джейс, один из Лайтвудов, пусть и не родня им по крови. Инквизитор не упомянул его, но и так понятно: Джейса осудят вместе со всеми. Какой бы приговор ни вынесли, Клэри будет страдать. Как вышло, что в руках Саймона оказалась судьба этих людей – людей, которые за человека-то его не считают?!
Саймон поднял взгляд и посмотрел в угольно-черные глаза Инквизитора. Будто в бездну заглянул.
– Нет, – сказал вампир. – Нет, я не выступлю за вас.
– Пока не ответишь иным образом, больше от меня крови не получишь. – В голосе Инквизитора не было ни капельки доброты. Даже притворной. – Узнаешь, какой сильной бывает жажда.
Саймон не ответил.
– Тебе ждет еще одна ночь в камере, – сказал Элдертри, вставая с дивана и берясь за колокольчик. – Там, внизу, должно быть, тихо и мирно? Тишина и покой, я уверен, помогут тебе вспомнить то, что мне нужно.
Клэри убедила себя, что помнит дорогу, которой пронес ее Люк, хотя на деле вышло иначе. Верным решением показалось найти середину города, однако