никогда не жду вас.
– Конечно, я же не Эшли, что меня ждать.
Скарлетт криво улыбнулась.
– Вы же всегда куда-то уезжали. У вас была своя жизнь, и я ничего о ней не знала. И если бы мы не ссорились с вами каждый раз навсегда при расставании, разве можно было бы выдержать все эти разлуки?
– Вы замечали мое отсутствие или с нетерпением ждали очередную коробку конфет? – попытался шутить Батлер.
– Ну, конфеты лишними никогда не бывают, да еще в то время, так что разлука казалась невыносимой, – отвечала она заплетающимся языком.
– Вы ели что-нибудь сегодня?
Она неуверенно пожала плечами. Ретт вышел к приказчику, велел ему все закрыть и отпустил домой. Тот уже понял, кем является грозный господин.
– А завтра приходить?
– Конечно, если работа нужна. Придите с утра, как обычно, открывайте и торгуйте. Мадам должна отдохнуть, вместо нее к вечеру приду я и все проверю.
Порк испугался, когда увидел хозяйку, едва стоявшую на ногах.
– Что с ней? Послать за доктором?
– Пошли и принеси куриный бульон в кабинет.
Ретт заставил жену выпить бульон, уложил ее на своем диване и отправился в спальню.
Доктора Мида Батлер встретил на пороге спальни в бархатном халате, накинутом на тонкую белую рубашку. Врач послушал Ретта, посчитал пульс, пощупал живот, заметив рубец, спросил:
– Пришлось сразиться врукопашную?
– Да, было дело, проявил беспечность. Это еще в блокаду.
– Судьба оказалась милостива к вам, пойди лезвие не в длину, а чуть в глубину, и нам не пришлось бы встретиться. Что сейчас беспокоит?
– Голова закружилась.
– Не мудрено, – мистер Мид кивнул на кружевную рубашку, лежащую поверх атласного покрывала, – переусердствовали, наверно? Ничего страшного, крепкий кофе пока не пейте, можно граммов 50 коньячку, больше гуляйте, особенно перед сном. Ничем не злоупотребляйте, в том числе и этим.
Доктор кивнул теперь в сторону кресла, куда Батлер сбросил свой халат, его рукава лежали так, будто обнимали, прикрывали собой нечто прозрачное, воздушное, в оборочках и воланчиках. Батлер довольно заулыбался, глаза заблестели, белки отливали синевой.
– Как будто и не пил никогда, – подумал доктор, разглядывая комнату, – будет что рассказать Кэролайн.
Пациент его не торопил, нарочито медленно убирая с подушки что-то розовое, кружевное. Множество милых мелочей в комнате говорило о присутствии молодой женщины. Все дышало свежестью, негой, манило погрузиться в нее. Мистер Мид был посрамлен, поддавшись очарованию этой неги, созданной руками хозяйки, прелестнейшей из женщин, к которой он, тем не менее, по-прежнему, испытывал неприязнь.
– Пожалуй, наши дамы правы, что только о нем и говорят, редчайший экземпляр мужской породы, – восхищался невысокий сухощавый мистер Мид, делясь с женой своими впечатлениями от визита. – Силен во всем, и никому не рассказывал про свое ранение.
На этот раз любопытство супруги было удовлетворено: доктор заметил и резную