где-то поблизости.
В наушниках послышались сигналы – вызывал соседний пост.
– Отвечайте, фройляйн, – кивнул на рацию Рауф. – И – помните…
Пулеметчик лязгнул своим оружием.
Рука девушки легла на ключ. Странно, но, занявшись привычным делом, она даже перестала думать о сопящем над ухом фрице. Пальцы заработали, посылая в эфир сочетания точек и тире. Краем глаза она уловила одобрительный кивок Клауса – немец никаких подвохов не заметил.
«… направление движения цели – курс сто девяносто пять. Высота полета – двадцать восемь тысяч метров…» – снова вышел в эфир соседний пост.
Хмыкнув, Марина автоматически исправила неверную цифру – не двадцать восемь тысяч метров, а две тысячи восемьсот.
Уловив вопросительный взгляд немецкого радиста, пояснила: «Сейчас вечер, на такой высоте самолет просто не увидят. Да и не летает никто настолько высоко».
Удовлетворенный объяснением, немец кивнул.
«А русский язык он знает! И неплохо…».
Постояв еще немного за ее спиной, Рауф отошел в сторону и что-то негромко приказал пулеметчику. Повернулся и вышел из комнаты.
Снова потянулись томительные минуты ожидания. Марина слышала, как дублировал ее сообщения по телефону майор. По-видимому, и его поведение не вызывало никаких подозрений у десантников. Во всяком случае, вели они себя спокойно и за оружие больше не хватались.
Прошел час.
«… направление движения цели – курс двести тридцать, высота тысяча восемьсот, снижается…».
– А вот это сообщение дублировать не нужно, фройляйн! – молчавший доселе Клаус открыл рот.
– И что я должна передать?
– Курс сто тридцать, высота тысяча восемьсот.
– Но он услышит!
– И что?
– Перезвонит по телефону!
– Но самолет мог ведь и изменить курс?
– Мог…
– Так и передайте!
«…Цель изменила курс на сто тридцать, прекратила снижение. Высота тысяча семьсот метров…».
– Федорыч! Передай – цель изменила курс на сто тридцать, прекратила снижение. Высота тысяча семьсот метров.
(Это их самолет! Интересно, майор все понял? Жаль, что я не могу обернуться, немцы заметят мои движения…)
– Можно воды?
Клаус, не отрывая взгляда от радиостанции, что-то сказал. Вскоре на столе перед девушкой появился стакан с водой.
«Так, ну вроде все пока идет правильно. Открытое окно – сигнал, что все наши здесь. Исправленная неточность в данных – сигнал работы под контролем. Второй стакан с водой – сигнал майору, что самолет на подходе. Да он и сам все мог слышать, мы говорили не шепотом. Все? Да, пока вроде бы все…».
Уловив краем глаза движение, Котенок чуть довернула голову – немец работал на ключе.
(Я его сигналов не слышу… стало быть, он с частоты ушел – вызывает своих? Но, раз так, то и он меня слышать не может тоже. Второй рации у них, скорее всего, нет. Рискнуть? Другого момента не будет.)
Тренированные