и челяди, обслуживающей эту семью, явилось причиной ложно понимаемого достоинства этих высокообразованных людей. В одном доме, под одной крышей жили хозяева и их лакеи. «Достоинства» тех и других находились внешне в таких же отношениях, как «достоинства» Ксанфа и Эзопа. Достоинства членов семьи Бердяевых оборачивались «недостоинствами» людей из их прислуги. Каждый из прислуги и придворной челяди стремились обладать достоинствами членов семьи, а по существу, таким же богатством. И их стремление к такому пониманию «достоинства» выразилось в элементарном действии дворника этой семьи: когда начались революционные волнения в Петербурге, первым человеком, кто привел восставших к сейфу хозяйки дома с драгоценностями, оказался их дворник.
Последний эпизод, описанный самим Н. Бердяевым о жизни его в семье, свидетельствует не только о неизменности разночтения смысла достоинства за прошедшие две с лишним тысячи лет. Истоки разного смысла достоинства различными людьми коренятся в их различном материальном благополучии и обусловливаются их различным социально-общественным положением. Неравенство людей в этих областях жизни общества создает различное понимание смысла достоинства. Следует ли считать достоинство людей-хозяев более предпочтительным достоинства людей – лакеев? Несомненным оказывается присвоение людьми истэблишмента права навязывать свое понимание достоинства остальным людям общества.
Отступление. Почему не рассматривается в качестве одного из оснований достоинства Власть и сила? Ведь тираны, деспоты, автократы считают себя самыми почитаемыми и достойными людьми в нашем мире. Но в этом и ответ. Мое сознание не приемлет тиранию в любом виде, на каком бы уровне в обществе это свойство ни проявлялось. В этом ограниченность моего сознания. И отсутствие этого основания в числе перечисленных мною пяти оснований достоинства свидетельствует об особенности моего, и только моего сознания. Одновременно это является предметом моей гордости. Власть и предшествующая ей сила реализуют естественное право в человеческом обществе, право сильного. «Сила есть – ума не надо», «Сила солому ломит» – наиболее очевидные подтверждения такого положения в обществе. Но такое право – это право животного мира, в котором властвуют инстинкты. Но в том мире нет жестокости, волк и лев убивают своих жертв не в силу осознаваемого ими права съесть овцу или антилопу, или своего характера. То есть в животном царстве не может быть понятия права, которое осознано человеком и оформлено в виде законов и установлений властвующих исторических лиц.
Человек вышел из животного мира, сохранив в подсознании присущие животным инстинкты и рефлексы. Восприимчивость его органов чувств значительно притупилась в сравнении с чуткостью зверей, по-прежнему борющихся за свое существование в жестокой схватке за выживание в сложном и опасном для жизни мире. Но взамен утраченной