те немедля окружили господина учителя, Ивица попытался встать меж ним и офицером, но Горан оттащил его. Учителя подтолкнули, споткнувшись, он обернулся, задрожавшей рукой помахал. Горан схватил Ивицу едва не в охапку, будто боялся, что тот мог броситься на выручку, – а ведь мог бы. Крстич прокричал, «держитесь, я скоро», подростки заорали в ответ и разом смолкли. Фельдфебели старательно загнали их на палубу барка и немедля покинули судно. Сходни попадали на причал. Издалека донесся властный голос: «Отчаливай». Снова начало темнеть, будто день уже закончился, а они по-прежнему одни, и теперь отправляются в неведомое. Протяжный гудок паровоза, на нем, быть может, увозили Крстича, тоскливо пропел в ответ. А меж пирсом и бортом ширилась полоска воды, дощатый помост резко закончился, корабль, почувствовав волю, стал уходить быстрее.
– Hey, boys, listen to me! – дверь скрипнула, послышался стук шагов по корме. Все это время стоявшие недвижно, они разом вздрогнули, осознав всю непривычность своего положения. Уже давно на барке кипела работа, взбегавшие по вантам матросы ставили паруса, поворачивали реи, чтобы барк скорее подхватил попутный ветер. Вся эта подвижность, немыслимое быстрое перемещение множества людей, напоминало работу муравьев. Странно, что за этим ни один из прибывших не наблюдал, подростки не могли отойти от борта, если бы не оклик капитана.
– Evening, boys, – продолжил он, крепко сложенный, невысокого роста, в помятом длинном сюртуке до колен и широкополой шляпе иссиня-черного цвета, матросских расклешенных штанах и ботинках, на высоком каблуке и с пряжками. Седые волосы выбивались из-под шляпы, мешаясь с черными, так что казалось, головной убор свой он никогда не снимал. – I shall…
И замолчал, понял, что его не понимают. Перешел на немецкий, поневоле заученный всеми:
– Вы, парни, переходите в мое распоряжение до конца путешествия. Проезд мне никто не оплачивал, придется отработать. Не волнуйтесь, без дела не останетесь. Если кто-то ходил под парусом, шаг вперед, – молчание, весьма продолжительное. Берег, медленно превращаясь в черную полоску, тонул в тумане. – Команда научит. Теперь два слова о правилах. Меня зовут Хоуп, обращаться либо «сэр», либо «господин капитан», и всегда отвечать, когда задают вопрос. Это старший помощник Стабб, когда меня нет, для вас он – это я. Все поняли? Не слышу.
Разноголосье стало ответом. Он потребовал повторить, с третьего раза «да, сэр!» вышло, на его взгляд, прилично.
– Кто-то мечтал из вас удрать в море? – Иштван зачем-то поднял руку. – Значит, радуйся, парень, твоя мечта осуществилась. Первое время будете драить и тянуть, а потом выясним, кто к чему годен. В Нантакете способные всегда пригодятся, – он зыркнул на Горана, словно ему адресовал последние слова и сойдя со шканцев, скрылся в каюте.
Стабб подошел к паренькам, молча позвал за собой. Сжавшейся, будто пружина, толпой, они двинулись вслед, постоянно озираясь. Не в силах привыкнуть к новому положению. Перед ними распахнулась дверь, обнажившая крутую лестницу