сиденье куртку Антуана и решила ее забрать. Когда она ее приподняла, то едва не вскрикнула: под ней лежала женская шляпка, кокетливая, с лентами. Ей очень хотелось уцепиться за спасительную мысль: заботливый супруг сделал жене подарок, но оставил его в машине. Простая рассеянность, что легко прощается. Вера уже протянула руку, чтобы взять, но тут же отдернула. Шляпка была не новая, явно кем-то ношеная. Очевидно, ее забыли в машине, и теперь куртка наброшена, чтобы скрыть от постороннего взгляда. Положила куртку на место, пристыженная и ошеломленная, потрясенная уже не догадкой, а полной уверенностью, вошла в дом. Антуан мыл руки и, не оглядываясь, спросил с плохо скрываемым раздражением.
– Ты хотела меня видеть. Что-нибудь случилось?
– Нет, ничего особенного. Просто я хотела … – она запнулась. Она ни за что не скажет ему о ребенке, ни сейчас, ни потом. Никогда. Но нужно как-то закончить начатую фразу. – Я хотела, чтобы ты взял меня с собой. Мне нужно тоже в Париж.
Где-то в самом уголочке ее тяжело раненой души еще что-то теплилось, слабое и неуверенное; вдруг он согласится взять ее, и тогда все подозрения рассеются. Подумаешь, шляпка, мало ли чего могло быть. Но этого не произошло. Антуан вначале растерялся и даже смутился, и принялся расспрашивать, зачем ей в Париж. Было ясно: он ищет веские доводы, чтобы ей отказать. Наконец, он что-то придумал и принялся убедительно говорить о чем-то, но она уже его не слушала. Душа ее замкнулась и стала медленно превращаться в лед.
Прошло немного времени, и отец Антуана снова появился в Ниме, на этот раз один, без Юлии, поскольку это была чисто деловая поездка. Поэтому Вера не стала вызывать Антуана, так как он полностью отстранился от всяких служебных дел. Они долго ходили по перестраиваемому заводу, слушали объяснения мастеров, затем поехали обедать в кафе. Вера еще не решилась, признаваться ли свекру о случившемся, а если да, то в какой степени откровенности. Но Марк Жерюмо оказался достаточно проницателен; он сам заметил, что его невестка выглядит необычно грустной, чего раньше не наблюдалось. Его участливый тон тронул ее сердце, и она призналась, что ждет ребенка. Когда же она увидела его счастливое лицо, то все остальные гадкие фразы насчет возможного разрыва с Антуаном застряли неизвестно где, чтобы остаться там окончательно. А еще старик обнял ее и заплакал.
– Спасибо тебе, доченька! Спасибо тебе, родная. Ну, конечно же, это будет мальчик! – Он на секунду задумался, затем махнул рукой. – Ладно, пусть будет, кто будет. Как сам Бог решит. Все равно – это такое счастье.
Вера поняла, об остальном она будет молчать, чтобы не сделать этому человеку больно. Но своему отцу она рассказала все без утайки. И Моисей неожиданно одобрил ее действия.
– Ты представляешь, Верочка, иногда и в моей жизни случалось нечто такое. Кажется, если сию минуту ничего не предпринять, то ситуация рухнет бесповоротно и под ее обломками пропадет все. Словом, лучше после этого и не жить! И назло все складывается так,