взял папки и поплелся к шефу на раздачу. Но сегодня Бог меня любил. Шефа вызвали в главк и, видимо, надолго.
Вернувшись в кабинет, стал мучительно нащупывать причины, объединяющие эти смерти, кроме их мистичности и неожиданности пути получения информации. В мистику не верил принципиально.
Несколько людей, между собой ничем не связанных, но погибших странно. Жили-были, молодые, трое даже совсем юные, одна женщина лет сорока, тоже не старуха. Все вполне здоровые, танцевали, рисовали, а потом раз – и нет их. Лежат перед камерами счастливо улыбающиеся тела. Мертвые тела. Никаких повреждений. Обрадовались чему-то – и умерли. Вспомнил строки из «Сказки о Царе Салтане» Пушкина: «Тяжелешенько вздохнула, восхищенья не снесла, и к обедне умерла».
Занес все данные про погибших в компьютер. Просмотрел их общение в соцсетях и набросал план завтрашних хождений и разговоров со свидетелями. Просмотрел разнообразную инфу о якобы ухудшившемся криминальном положении в городе. Да, драк, битых витрин, вандализма стало больше. Причем, драки вспыхивали на ровном месте, подожженные немотивированной агрессией. Вдруг подрались школьники двух соседних школ. Шли стенка на стенку, как в девяностых. Про подобное рассказывали с восхищением старшие товарищи. Сами участвовали, наверное. Только нынешнее поколение Z от компа или смартфона трактором не оторвёшь и звездой небесной из дома не выманишь, а тут собрались сообща, заранее договорились, и пошли ломать друг другу челюсти и носы – фантастика! Погуглил все сайты, которые об этом писали, составил небольшую схемку, и остался доволен, кое-что совпадало с моими мыслями.
На работе задерживаться не стал, потому что… пошли все на…
Зашел в магазин, купил пиццу и отправился домой, где включил нормальный, не такой, как на работе, комп (хотя и офисный немного апгрейдил втихаря), и, наконец, расслабился за тем, что считал первостепенным занятием – стал искать связь и выходы на Бэдмена.
Глава 2. Марина
Марина любила сидеть на подоконнике, обнимая коленки руками. Наверно, так она любила сидеть в детстве. Давным-давно – в детстве. Не очень удобно, зато виден город. Далеко виден. Хорошо, что бабушка жила так высоко – двенадцатый этаж.
Вот её и нет. Умерла не так, как мечтала – быстро и не мучительно. Больше года страдала сама и ее с матерью мучила. А ведь считала, что ее святости хватит на безболезненную смерть. Не хватило.
«Может, она в лучшем мире», – неуверенно подумала.
Квартира теперь ее, Маринкина, но находиться в ней хотелось, только сидя на подоконнике, не видя аккуратно застеленной кровати, где недавно еще лежало тело. Не хотелось притрагиваться к ее вещам, которые следовало выкинуть и заняться уборкой – ничего не хотелось.
Она продолжила смотреть в окно, тихонько напевая. Петь – единственное, что она умела и любила. С раннего возраста росла у бабушки, которая почти