она. – Не плачь.
– Этот паршивый Макмагон не имел права решать. Никакого права, – прохрипел Пэдди. – Жизнь моих родителей… она была во сто крат святее, чем любые святыни в его ублюдочной Церкви!
Сердце Фионы переполняло сострадание к мальчишке, каким был тогда ее отец. Она вообще не видела своего отца плачущим. Правда, его глаза были подозрительно влажными во время родов жены. Айлин и Шейми достались Кейт тяжело. А перед Шейми у нее было два выкидыша. Теперь Фиона знала причину странного поведения отца. В отличие от большинства мужей, он не отходил от рожающей жены и не торопился в паб.
Пэдди поднял голову.
– Ты меня извини, Фи, – сказал он, вытирая глаза. – Должно быть, это я из-за пива раскис.
– Не надо извиняться, па, – ответила Фиона, обрадованная тем, что отец больше не плачет.
– Спросишь, зачем я тебе все это рассказал? Когда я подрос, то крепко задумался над случившимся. Если бы не священник, мои родители, быть может, и сейчас еще бы жили. Не прикажи он повитухе спасать ребенка, ма осталась бы жива, а па не бросился бы с утеса. Я до сих пор так считаю. Потому-то я и не хожу в церковь. – (Фиона кивала, обдумывая услышанное.) – Конечно, твоя ма ни за что не согласится с моими доводами, – сказал Пэдди, глядя на дочь. – Лучше, если ты умолчишь о нашем разговоре. Для нее Церковь много значит.
– Я ей ничего не скажу.
О таком лучше матери не говорить. Кейт Финнеган была очень набожной женщиной, никогда не пропускала мессу и читала молитвы по утрам и вечерам. Она верила в безупречность священников и в то, что они угодны Богу, поскольку несут людям Его слово. Фиона никогда не задумывалась о правильности материнских суждений; они казались ей столь же естественными, как небеса, солнце и существование самого Господа Бога.
– Па… – нерешительно произнесла Фиона, захваченная пугающей мыслью.
– Слушаю, Фи.
– Ты хоть и не любишь священников и Церковь, но в Бога-то ты веришь?
Пэдди задумался.
– Знаешь, девонька, во что я верю? В то, что из трех фунтов мяса получается отличное жаркое. – Увидев ошеломленное лицо дочери, он усмехнулся. – А еще я верю, что тебе пора в постель, мой цветочек. Иначе завтра будешь носом клевать на работе. Иди ложись. Я сам ополосну кружку.
Фионе не хотелось ложиться. Она хотела получить от отца разъяснения насчет трех фунтов мяса, но он уже понес кружку к раковине. Вид у Пэдди был слишком усталый, чтобы продолжать разговор. Фиона поцеловала отца, пожелав ему спокойной ночи, и вернулась в кровать.
Уснула она быстро, но спала беспокойно. Вертелась с боку на бок, находясь во власти тревожного сна. Фионе снилось, что она со всех ног бежит к церкви Святого Патрика, опаздывая на мессу. Но церковная дверь закрыта. Фиона обежала вокруг, крича в окно, чтобы ее впустили. Когда это не помогло, она принялась колотить кулаками по двери, сбивая их в кровь. Неожиданно дверь приоткрылась. На пороге стоял отец Диган, держа в руках большую чугунную кастрюлю. Фиона