до здравомыслия человека. – Я был свидетелем того, как одна-единственная идиллийка с помощью эмпатии вывела из строя отделение обученных пехотинцев. При эвакуации подбитых машин с поля боя идиллиец может получить ранение, и его боль ощутят все, кто находится рядом. Точно так же, как они сами почувствуют то же, что и ближайшие пострадавшие.
– То есть ты считаешь, что в штабе сидят тупорылые придурки, не способные к здравомыслию? – в отличие от Чимбика, Дюран и не думал говорить тихо.
– Нет, сэр. Я всего лишь озвучиваю факт…
– …на который всем насрать, штамповка! – рявкнул лейтенант.
Идиллийка перевела растерянный взгляд с одного на другого и с наивностью, граничащей с идиотизмом, спросила:
– Зачем вы ссоритесь, вместо того чтобы найти выход?
Заговори один из багги – это вызвало бы меньше удивления. Спорщики на миг замолчали и, переведя взгляд на неожиданно подавшего голос ополченца, хором рявкнули:
– Заткнись!
Идиллийка смотрела на них как на буйнопомешанных, начавших ни с того, ни с сего биться головами о стены. На её выразительном лице сочувствие явно мешалось с жалостью. Хомайер ухватил её под руку и уволок за машину, подальше от начальственных глаз.
– Не смей орать на моего курсанта! – вновь переключился на Чимбика Дюран.
– Ваш курсант нарушил субординацию! – рявкнул в ответ сержант.
– Да твоё какое дело, штамповка? Обучение ополчения – моё дело. Твоё – скакать с автоматом. Тебе не нравятся идиллийцы? Так есть такая вещь, как рапорт, если ты забыл, – Дюран ревел, словно медведь. – Не устраивает что-то – пишешь и отправляешь своему командиру. Вспомнил?
– Да, сэр, – выплюнул сержант, сгорая от бешенства.
Незримый поводок натянулся и душил жаждавшего крови репликанта.
«Ну, давай, ударь, – взгляд сержанта словно подстрекал Дюрана. – Ударь, чтобы я мог свернуть твою шею, бык тупой».
– Вот там и излагай свои никому нахрен не нужные мнения! Пшёл вон, урод, – прошипел лейтенант.
– Вы хотели сказать, «Свободны, сержант»? – уточнил Чимбик. – Не может же офицер нарушать устав, да, сэр?
Лицо человека исказилось от ненависти. Дюран в бешенстве огляделся. На нём скрестилось множество взглядов. В том, что все присутствующие слышали перепалку, можно было не сомневаться. Как и том, что любой из подчинённых лейтенанта тут же сдаст «горячо любимого» командира, подтвердив, что это Дюран первым нанёс оскорбление младшему по званию. Пусть и репликанту.
– Свободны, сержант, – если бы взглядом можно было убивать, от Чимбика не осталось бы и мокрого места.
– Есть, сэр, – репликант отсалютовал и пошёл к воротам бокса, чувствуя, что вот-вот взорвётся от переполняющей злобы.
– Ненавижу этого дворнягу, – процедил Чимбик, подойдя к ожидающим его Стилету и Саймону.
– Ты в этом не одинок, садж. – Один из братьев ухмыльнулся, а второй согласно кивнул.
Чимбик выдохнул, унимая злость.
– Время