вечер, Александр Петрович, – поднялся ему навстречу гость. – Я Лыков Алексей Николаевич.
Коллежский асессор пожал протянутую ему руку и сказал вместо приветствия:
– Семью Гиля зарезал Варивода.
Лыков застыл на секунду, но быстро подобрался.
– Выпейте чаю с дороги, и заодно расскажете. Семья Гиля – это та, что погибла на хуторе?
– Да, – выдохнул собеседник. Корж поднес ему стакан с горячим чаем и пододвинул блюдце с пряниками. Пришельцев сделал разом три крупных глотка.
– Уф, как хорошо.
Все молча ждали продолжения.
– Значит, так. Убийства совершены в ночь на четырнадцатое марта. Жертвы – семья Конрада Гиля. Это немцы, которые жили на своем хуторе в восьми верстах от станицы. Особого достатка у них не было, но бандиты, надо полагать, решили: раз немцы, значит, есть чем поживиться. И ввалились.
Главный сыщик еще отпил чаю, проглотил, почти не жуя, целый пряник и вдруг изменился в лице:
– Сил на это смотреть нет никаких… Целый дом покойников. А дети!
Он порылся в кармане и вынул смятый листок.
– Столько народу порешили, что памяти не хватит. Сам Гиль и его жена были уже старики. У них три дочери: Елизавета тридцати девяти лет, бездетная вдова; Екатерина двадцати шести лет, жена Прокофия Кринвальда, и Макрида. Той всего шесть, еще ребенок. Екатерина с Прокофием имели четверых детей, и проживали они все вместе, Кринвальды с Гилями. Еще был работник, Яков Мельхер, шестнадцати лет. Итого одиннадцать человек.
Пришельцев зажмурился, потряс головой и продолжил:
– Старика они застрелили из ружья. Остальных резали и душили. Детей казнили на глазах у матери по очереди – добивались, чтобы она выдала, где спрятаны деньги. А денег-то в доме и не было… Сыну Якову пять лет, дочке Христиании четыре, младшему сыну Адаму два, а последней девочке всего три дня от роду, она даже имя еще не успела получить. Вот…
– Всех убили? – спросил Лыков, ожидая услышать подтверждение. К его удивлению, кубанец ответил:
– Нет, уцелели двое: старуха, Региной звать, и ее старшая дочь Елизавета. Которая вдова.
– Вот как? Бандиты оставили свидетелей?
– Очень странно, но оставили. Женщины и сообщили, что к атаману подручные обращались «Варивода».
– А как же он их отпустил? И зачем?
– Черт поймет его черную душу… Всю ночь эти ироды измывались над хозяевами, шарили по хутору, пили водку. А под утро забрали ценное из имущества и ушли. А в доме две насмерть перепуганные бабы при девяти трупах. И озеро крови.
– Что вам известно про атамана? – торопливо спросил Лыков, чтобы быстрее отвлечь коллежского асессора от жутких воспоминаний.
– Тут сначала надо разобраться с его кличкой, – снова удивил питерца кубанец.
– Варивода вроде бы обычная для этих мест фамилия?
– Не совсем. На нашей балачке слово это означает «мучитель,