их носами в пахучий след, предложив использовать собственные способности, а самой вернуться на берег, туда, где шёл бой, где был Мартин…
Внезапно она услышала едва различимый стон. Он доносился оттуда, где в поле, нарушая его плавные очертания, врезался огород, окружённый «забором» из тонких, горизонтально положенных на опоры и почерневших от времени жердей, по две в каждой секции – скорее обозначал территорию, чем служил для защиты от воров или диких животных. Повернув голову в том направлении, Альма сразу почуяла человека, по всей видимости серьёзно раненного, так как в ноздри вторгся густой солоноватый запах крови. Приблизившись, «сыщица» увидела молодого мужчину. Его руки безвольно лежали вдоль тела, а лицо казалось белее ромашек, склонившихся над ним. На человеке не было фиолетового плаща с блёстками и голубого трико, но этого и не требовалось – овчарка узнала того, кто вчера стрекотал кинокамерой над её ухом, снимая цирковое представление. Ящичек с камерой и коробка, вероятно с отснятыми плёнками, стояли рядом в траве – видимо, циркач так дорожил ими, что не расстался и в момент смертельной опасности. Правое бедро мужчины, прямо поверх штанины, было обмотано красной тряпкой. Альма сообразила, что первоначально тряпка была белой, оторванной от края рубашки. Человек находился без сознания – на самодельную повязку ушли его последние силы.
– Дядя Вольдемар! – одновременно воскликнули подоспевшие Юв, Гал, Альф и Рол, но подойти ближе побоялись, слишком непривычно выглядел тот, кого они считали весёлым и добрым волшебником. Только он умел извлекать вкусные косточки из уха Юва, а то из-под хвоста Гала, каждый раз заставляя пуделей долго и тщательно обнюхивать места, где хранился сюрприз, и удивляться, как это они не обнаружили его раньше. Альф и Рол тоже обожали дядюшкины фокусы, хотя он часто подшучивал над ними и в результате его волшебных манипуляций банты, которые красовались на котах в завершение их номера «Белое и чёрное», за кулисами оказывались не на шейках, а на кончиках хвостов, стоило Альфу и Ролу очутиться поблизости от дяди Вольдемара.
Альма не удержалась от вопроса:
– Почему вас всех так сложно зовут?
Юв объяснил, что звучные имена – это традиция, чтобы на афише красиво смотрелось и во время представления эффектно произносилось. И, думая, что новая знакомая специально уводит разговор в сторону, не желая сообщать страшное известие, боязливо спросил:
– Он умер?
– Нет, – уверенно ответила Альма. – Он просто без сознания.
Гал осторожно приблизился к раненому и, чуть помедлив, лизнул его в лицо. Раньше этого хватало, чтобы разбудить любого из членов их семьи, как бы крепко они ни спали. В этот раз ничего не произошло: дядя Вольдемар по-прежнему не шевелился.
– Откуда ты знаешь, что он просто без сознания? – расстроившись, что излюбленный собачий способ не помог, поинтересовался пудель.
– У меня