нет даже на могильной плите. Когда я поинтересовалась – «Почему?» – мне был ответ, что его родители так же переживают потерю сына и не хотят видеть его на кладбище.
Я даже предприняла отчаянную попытку пойти к его родителям, чтобы у них спереть фото Самсона. Но они меня на порог не пустили. Его мама кричала, что это я во всем виновата. Что это я его впутывала в передряги, и что она меня ненавидит и не желает больше видеть. С тех пор мы с его родителями не виделись. Когда я приезжаю в Сочи, то на кладбище хожу только после обеда, чтобы не столкнуться с родными Самсона.
Мысли как шершни вырвались из улья и роились в моей голове, больно жаля. Да, временами я вела себя безрассудно. Но мы ведь были подростками, кровь кипела. Хотелось обнять весь мир. Я была заводилой, а Сэм – моим сдерживающим механизмом. Если я шагала по краю обрыва или крыши, он держал меня за руку. Если я прыгала с тарзанки, он держал страховочный трос. Если я лезла в гущу толпы на концерте, он не отпускал меня от себя ни на шаг, чтобы не потерять. Если я танцевала под дождем, он потом лечил меня от простуды. У меня напрочь отсутствовал инстинкт самосохранения. Самсон звал меня 33 несчастья, так как я все время куда-то вляпывалась.
Но та безрассудная девчонка умерла 10 лет назад. Теперь я много боюсь. Да и многого мне уже просто не хочется делать.
Я отвезла маму домой, а сама поехала на работу. Мне там еще нужно было заполнить несколько карточек по новым зачисленным подросткам. К себе на съемную квартиру вернулась как обычно после 20:00. Я только недавно переехала сюда, устала от опеки родителей.
Спать легла рано, но никак не могла уснуть – в голове прокручивались события сегодняшнего дня. Я уже ненавидела этого парня, даже не за нашу дурацкую перепалку, а за то, что у него глаза моего Самсона. Я не могла понять себя, что больше меня пугает – больше никогда не увидеть этого мужчину или наоборот встретиться вновь. Наконец, после того как я превратила свою постель в кокон из-за постоянного переворачивания сбоку на бок, я уснула.
Но в пять утра вскочила под действием панической атаки. Мне опять приснился кошмар, который одолевал меня последние года. Я бегу в темноте по трассе, по щекам хлещет дождь. Состояние дикого страха, я ищу Самсона и постоянно выкрикиваю его имя, но его нигде нет. Деревья нависают с обоих сторон дороги, отбрасывая жуткие тени. И вот я вижу огни перевернутого байка Сэма, рядом лежит человек. Я пытаюсь ускориться, но ноги вязнут в земле. Начинаю ползти, земля до крови забивается под ногти. От боли и страха я рыдаю, пытаюсь позвать Самсона, но крик застревает в горле, вырываясь слабым хрипом. И вот я почти доползла, пытаюсь перевернуть лежащего человека, и просыпаюсь, так и не увидев лица.
Резко сев на кровати, попыталась унять сердцебиение, сделав несколько глубоких вдохов, вытираю пот со лба. Закрыв лицо руками, упала обратно на кровать, свернувшись калачиком. Меня на части разрывала боль, так что трудно вздохнуть. Это боль поедает мою душу изнутри как червяк. Как же угнетает эта звенящая тишина. Может родители