слишком серьезно относишься к поручению Воронкова. Не знаю, почему я здесь сижу, через полчаса новый ментовский сериал начинается, – заерзала на месте Алина.
Заиграла увертюра к спектаклю, занавес разъехался в стороны, и началось действие. Елизавета Ветрова исполняла роль Гали, бедной девушки, в которую влюбился проходимец Голохвастов.
– А Ветрова ничего, – отметила Алина. – Яркая. Волосы хорошие. Это не парик. А вот Голохвастов подкачал. Неужели на эту роль не могли стройного артиста подыскать?
– Алина, не все Голохвастовы должны быть похожими на Олега Борисова или Максима Галкина. Разве этот артист плохо играет? По-моему, хорошо, смешно.
Мы решили не ждать, когда спектакль закончится, а тюльпаны окончательно завянут, и сходить за кулисы в антракте, чтобы выразить Ветровой свое восхищение. Где расположены гримерки, мы с Алиной знали.
В школе, в которой я и Алина когда-то учились, завучем по внеклассной работе работала замечательная женщина, истинная театралка. Чтобы приобщить детей к высокому искусству, она закрепила за каждым классом по артисту, вернее, за каждым артистом по классу. Мы посещали все спектакли с участием своего артиста, а после спектакля шли к нему за кулисы, в гримерку. Там нам рассказывали байки из театральной жизни, угощали чаем с печеньем… Хорошее время было.
Выйдя из зала, мы шмыгнули в малоприметную дверь и оказались за кулисами. Гримерку Ветровой мы нашли по прибитой к двери вывеске «Ветрова Е. Ерохина А.».
Лиза сидела в одиночестве. Вторая актриса, которая делила с ней гримерку, в этот день в спектакле занята не была, ее место перед зеркалом пустовало.
– О, Лиза, это восхитительно, – с такими словами и с тюльпанами в вытянутой руке в гримерку ввалилась Алина. – Вы позволите?
Ветрова слегка округлила глаза и с недоумением посмотрела на нас.
– Мы в восторге! Таких актрис эта сцена давно не видела! Вы прелесть! У вас большое будущее!
– Спасибо, спасибо, – лицо Ветровой залилось алой краской. Заметно было, что слова Алины ее тронули. Она приняла от нас букеты и, не зная, как ей поступить дальше (уходить мы не собирались), спросила: – Вам понравился спектакль?
– Очень! Вы понравились. Настолько, что я напишу о вас статью, – воскликнула Алина.
– Да-да, – подхватила я эстафету вранья. – Мы работаем в редакции женского журнала, пишем об интересных судьбах, талантливых людях. Мы давно присматриваемся к вашему творчеству. Ваш талант с каждым новым спектаклем набирает силу.
– Правда? – еще больше смутилась Ветрова. – К сожалению, сегодня в зале немного зрителей, обычно зал практически полон.
– Это ничего, скоро все изменится. Спектакли с вашим участием ждет аншлаг. Когда вас пригласят в столицу, люди будут кусать локти, что не успели увидеть вас на этой сцене… – Алина еще несколько минут пела дифирамбы Ветровой, усыпляя ее бдительность.
Нашу беседу прервал звонок, приглашавший актрису на сцену. Антракт закончился. Надо было и нам торопиться.
– К сожалению, мне пора одеваться ко второму акту.
– Понимаем, –