не сразу ощутила прикосновение.
Кархем снова сидел рядом, смотрел таким взглядом, что захотелось испариться. Неужели ему не понравилось?
– С этого дня ты будешь петь только для меня, – положил руки по каждую сторону от нее, – больше никто, слышишь, никто не должен слышать твоего голоса.
– Мне вообще молчать? – округлила глаза.
– Нет, не молчать. Не петь, – взял ее за бедра и подтянул к себе, отчего Эйва инстинктивно схватилась за перину, уперлась пятками в пол. – Боишься меня? Думаешь, поведу в кровать? – забрался пальцами под подол юбки.
Фарата говорила быть скромной и холодной, но как? Как, если он сам трогает! Еще чуть-чуть и его пальцы окажутся прямо там.
– Бэр Кархем, – промямлила едва слышно, – прошу вас…
– Знаю, ты еще не готова, – сомкнул руки у нее на животе, – и я подожду, но недолго, Эйва.
– Я могла бы петь для вас… сколько пожелаете…
– Ты и будешь петь, – дотронулся до лобка, заставив бедняжку затаить дыхание. – А еще будешь делить со мной постель, – вдруг уселся на топчан, ее же заставил встать напротив.
Эйва в этот момент не успела поймать юбку и та все-таки сползла на пол. Последнее, что скрывало сейчас наготу, так это палантин, но Кархем стянул его. Девчонка осталась в одной кофточке с коротким рукавом. И вид ее тела вывел из равновесия. Всегда самки перед ним ходили голые, а тут… тут совсем иначе – притягательнее.
– У меня кое-что есть для тебя, – произнес голосом на грани рыка, – подарок.
И вытащил из кармана цепочку, очень длинную, но невероятно красивого плетения. Скоро обмотал ее вокруг тонкой талии птички, затем продел один конец с увесистой жемчужиной в кольцо на другом конце.
– Тебе нравится? – накрыл ладонями бедра.
– Да, бэр Кархем.
– Тогда отблагодари, – поднял взгляд.
Отблагодарить? Как? Как она может его отблагодарить?
– Чт-т-то… – начала заикаться, – что мне сделать?
– Как вы обычно благодарите за ценные подарки? – склонил голову на бок.
Он хочет поцелуя? Или объятий? Уж явно не рукопожатия. Да и руки жмут друг другу только мужчины. Может, объятий будет достаточно?
Эйва, недолго думая, склонилась и обняла вожака за шею, хотя внутри все сжалось от страха. Какое же у него горячее тело, как печка. А Кархем мгновенно воспользовался положением и затянул это хрупкое создание к себе на колени, который раз втянул ее запах и не удержался – провел языком по шее, из-за чего Эйва съежилась, покрылась мурашками.
– Хет, мэрак, дэ хатас (Ты и, правда, незрелая), – заговорил почти шепотом, – аш хет мас, Эйва (но ты моя, Эйва)
Не хотелось ее отпускать от себя, такого с ним еще не случалось, чтобы наложница была настолько близко, чтобы обнимала настолько крепко, несмотря на жуткий страх. И голос ее, теперь он вообще не выходит из головы.
– Ты можешь идти, – взял ее за руки, чтобы отпустила. – Ступай, – заставил подняться. – Как понадобишься снова, Фарата придет за тобой.
– Хорошо, – взяла