собственно, мне стыдиться, скажу, как есть. – Денег у меня нет, документов тоже, корабль ушел еще утром. Обычная морская история. Сам, в общем-то, во всем виноват. Мне ребята говорили: “Не надо ракы пивом запивать!”, да я не послушался…
– Слушай, – Веня посмотрел на меня более внимательно, до сих пор он только рассеянно поглядывал, больше изучая носки собственных ботинок, – поехали со мной! Хоть поешь нормально, переночуешь. Одежду какую-нибудь найдем. А то чего ты тут один скучаешь…
Насчет скучаю, это он, конечно, погорячился, а в остальном хорошо сказал, по-доброму. Но я махнул рукой – чего, мол, там. Мы ведь совсем не знакомы. На что он более решительно и, я бы сказал с пафосом, заметил:
– Брось, Макс, мы ведь русские, а русские своих на войне не бросают!
– Спасибо тебе! – я протянул ему руку, и мы обменялись крепким рукопожатием. – Но ты не думай, я халявником никогда не был. В долгу не останусь.
– Тем более! – улыбнулся Веня. – Ты ведь здесь все знаешь, а я, видишь, даже такси не смог взять.
– Без проблем! Правда, в турецком и я не особенно силен, но зато английский у меня ничего. Объясниться вполне могу. Я ведь моряк!
А про себя с грустью подумал – бывший моряк. На советском флоте таких невозвращенцев не прощают. Спишут на берег и все дела! Мы еще раз обменялись рукопожатием, скрепив негласный договор о сотрудничестве, и встали. Веня бодро, я со скрипом. Он назвал гостиницу, где был забронирован номер. Я почесал репу, мысленно представил себе карту Стамбула и даже, кажется, вспомнил это название на обшарпанном фасаде – примерно напротив рынка в районе Лалели. Так что никакого такси нам не надо – две-три остановки на трамвае, и мы на месте…
Когда мы подъехали к гостинице, стемнело окончательно. Фонари, конечно, светили, и витрины сияли, но уходящие в стороны от проспекта переулки и улочки, больше похожие на темные загадочные провалы, напоминали о наступившей ночи. Настоящей южной ночи – черной, внезапной и душной.
– Да, – заметил Веня, вылезая из трамвая и подозрительно оглядываясь, – жарко здесь…
– Привыкнешь, – успокоил я его.
И тут его взгляд зацепился за какую-то турецкую старушенцию, согбенную и с палкой. Она стояла на краю тротуара и растерянно смотрела на проносящиеся машины из-под черного платка, закрывающего большую часть лица. Веня сделал шаг в ее сторону с явным намерением оказать содействие в переходе на другую сторону, но я дернул его за рукав:
– Ты чего! Здесь к женщинам, которые в платках, лучше не подходить, независимо от возраста. Могут не так понять.
– Она же старенькая, ей помочь надо!
– Сама разберется! И вообще, кто из нас лучше знает местные порядки?
– Все, все! Иду…
А на открытой террасе гостиничного ресторана гуляла большая компания. Судя по нескольким трехлитровым бутылям “Смирнова” и нестройному пению про кружащегося над головой черного ворона, это были наши люди. Да и кто еще будет сидеть в такую жаркую ночь на улице, пить водку и петь про ворона?