всегда выискивают почему-то для мужчины такую пару, которую он с восторгом удушил бы после подписания контракта перед первой ночью чулком или сантиметром, если при разговоре с назначенной особой постепенно не отнялись бы язык и руки, окаменели колени, и чресла впали в месячную летаргию. Костяк и узор женщины были будто нарочно скроены для разрушения предложенной пары. Я в ужасе застыл.
И, хлебнув бурды и щелкнув по кумполу «Дружка», помчался к старцу Акиму за советом. Выданная женщина – это серьезно, просто так от нее не откопытишь. Наградят по самое нехочу, аннулируют рабочее место, паек, отчество, заставят перетаскивать в стирку постельное белье «Голубых касок».
Я мчался по улице в нервном угаре. Мелькали крупы облаков, лошаков, витали ленты лозунгов и кудельки встречных особ. Летел снег цветной мишуры, или это снег срединного декабря расцветило мое невежественное волнение. Какой же сегодня праздник? Вчера был «Торжественная поминальная здоровью», позавчера «День охотников на хмурых», когда здоровые имбицилы барражируют весь день по городу в тщетном охотничьем азарте, ища хоть что-нибудь печальное или нерадужное в этой жизни.
Когда подтащился к аптеке, старая грымза провизор Дора отшила меня с обычной неприязнью, сообщив: «В университетах это читает поймите ли дундукам… в подвыпуск… надо вам такое самим?»
Пришлось для сокрытия пути и преодоления лишних патрулей галопом хромать проулками к Фундаментальному, где Аким изредка принудительно привлекался к обучению молодых балбесов и балбесин перед генеральным медосмотром. «История аптечного дела, формы умственных недомоганий, исторические истерии, контрацепция от газелей и чуждых форм жизни, устройство противогаза и чумного костюма. Истоки дружбы в разных стадиях одурения». В проулках, конечно, мело ветром, острые колкие льдинки вперемешку с тополиным пухом резали морщины бегуна, лопухи и крапива разукрашивали лицо синим узором, а от встречных личностей не было толку – по их квадратным и ромбовидным физиономиям, застывшим без всякого немого вопроса или ответа было ясно: дороги, ни той, что нужна мне, ни их собственной они не знают. Только предлагали менять сифилисными голосами баллы на тухлое сало со свободного Перекопа, маломерку на личное поручительство в эмират Эль или право свободного прохода через что-нибудь. Дорогу знал я. Ветер истерики гнал меня дальше, как готового к выжиганию жеребца.
Чужаку, особенно бывшему студенту, пробраться через турникеты во двор Фундаментального университета проще простого, так как сторожат здесь не зверино-лохматые неучи, а культурные электронные пропускники. Проще, чем получить на жратву пареную репу. Турникет – дурак, спроектирован дураком и думает вперед на один ход. К тому же здоров, то бишь исправен. Я сунул ПУК в пасть приемника. Пасть выплюнула на экран; «Петр, бывший студент. Зачем?» Я поводил пальцами, нашел картинку «Пересдача задачи или передача преподавателю» и ткнул. Турникет будто проглотил репею, закашлялся