в бесчувственном состоянии от его похоти и наглости не осталось и следа. Пинслип шагнула к выходу из кают-компании, но дальше двинуться не смогла – лишь стояла и тупо смотрела перед собой, дожидаясь, пока ее тело, разум и пространство вокруг заполнит знакомый холод.
А потом дверь в кают-компанию открылась, и вошел худой неопрятный Хаб Тански.
Эрин Хакль устала от информации.
Информации о том, что произошло на «Суматохе». Информации о секретах и планах пассажиров «Лазурного полета». Информации о запрещенных пространствах, исследуемых «Ио» – черным кораблем Погранохраны, на который она попала какое-то время назад, – и информации о реальном бессилии пограничников, которых представляли человечеству как бдительное око известной Вселенной. Информация эта, особенно в последнем случае, всегда оказывалась чересчур преувеличенной.
И потому она решила, что информация насчет встречи Миртона Грюнвальда и Тартуса Фима ее не интересует.
Во имя Напасти, зачем ей эти сведения? Каждый раз новое знание оказывалось чересчур тяжким бременем. Хотя Эрин и без того была уверена, что знает, о чем шла речь.
Фим выглядел один в один как контрабандист из дурацкого голофильма. Наверняка они с Миртоном переправляют какую-то контрабанду. Пакуют вместе с белковыми лишайниками с Бурой Элси и продают тому, кто больше заплатит.
Она угодила на корабль какого-то напастного торговца наркотиками.
Собственно, если подумать, Грюнвальд именно так и выглядел – постоянно какой-то помятый, потрепанный, странно полусонный и, похоже, всегда поддатый. «Ну и выбрала же ты себе капитана, Эрин, – подумала она. – Чудесно. Просто великолепно».
Сидя в кресле первого пилота и разрываясь между чувством обреченности и злостью на саму себя, она смотрела на навигационный монитор. Оба все еще соединенных между собой корабля дрейфовали в пространстве сразу за двойной системой пограничных мертвых планет на орбите Гадеса, Игнис и Юноны-Б. Сложные гравитационные взаимодействия обоих небесных тел и их спутников накладывались дрожащей волной на большинство показаний, которые корректировал кастрированный искин корабля.
Зеленое пятнышко станции Гадес-сигма мигало в самом верху экрана – Эрин могла сколько угодно сканировать траекторию подхода, чтобы очистить сигнал, но все время попадался какой-то создававший помехи в показаниях мусор. Не помогали также пульсации далеких глубинных эхо и разрывов Глубины – знак, что официальный торговый путь находился недалеко, всего в половине светового года отсюда. Что ж, по крайней мере, тут было пусто.
Хакль, уставшая и смирившаяся с судьбой, потянулась к термокружке с кофе, взятой полчаса назад в кают-компании. Жидкость все еще была теплой. Эрин отхлебнула глоток, позволив себе на миг забыть о Миртоне, «Ленточке», Тартусе, контрабанде и записанных в Потоке контрактах. «Контрактах, которые не разорвешь, – мысленно поморщилась она. – По крайней мере, без последствий».
А потом все изменилось.
На