это ты говорил, что эти гребанные крепления слона удержат? – оскаленный охранник повернулся к медику, одновременно поднимая автомат…
Оглушительно сухо щекнул одиночный выстрел и медик сполз по полотну двери в пыточную, пачкая её кровью и мозгами из разхлестанной черепной коробки, у него посредине бровей чернело глазом циклопа черное пулевой отверстие. Следом он подключился к своему напарнику, судорожно глядя выпученными от страха глазами на ЭТО, что сидело на железном полотне фиксатора. Потом, очереди автоматов оглушительно загрохотали в замкнутом пространстве пыточной, закрывая пороховым дымом все нутро помещения от прозрачной стены.
А контрольные микрофоны оглохли от запредельной плотности звукового давления от удара акустических волн выстрелов! Спустя пару минут хрипы и вопли людей стихли, только в оглохших микрофонах слышны были скрипы, как будто зубов? Только вот зубки–то должны принадлежать чему–то большому! И очень–очень злому!…
Примерно такие мысли пронеслись во мгновение ока в уме моего куратора. Его напарник, наблюдавший вместе с ним за мной, подумал примерно о том же, но вот когда дым все–таки рассеялся, его высосали насосы дымососов, встроенных в стены камеры пыточной…
Картина, представшая пред светлы очи навоявленных инквизиторов была запредельно ужасна! Из четверых людей в комнате остался только я, все остальное только было залито кровью и шмотками плоти и ошметками серого мозгового вещества! Да и не надо даже думать, как ТАМ пахнет?! Ибо их дерьмо из разодранных кишок тоже раскидано по стенам камеры…
И посреди всего этого «великолепия» явным диссонансом выделялась моя полуспущенная простыня, замечу – чистая! Только на ней была пара–другая ровных черных дырочек от автоматных пуль? На моем теле – ничего! Вот так…НИЧЕГО!
И более того, я в явной отключке? Рука куратора с резким размахом шлеп по красной кнопке безопасности! Букххх! Заревела сирена красного уровня опасности! И в камеру опасливо поглядывая по краям, просачиваются куратор и по краям от него, двое боевиков на защиту, он брезгливо переступает через куски кровоточащей плоти, раздробленные черепа охранников, но что это? Его взгляд неожиданно цепляется за тазобедренную кость, словно вывороченную из кучи мышечной ткани бедра левой ноги.
На ней…следы зубов! Вернее, когда он присел на кукорки, клыков причем не самых малых, сантиметров на двадцать пять–тридцать! Вот нифига себе?! Поднимая глаза, он видит, что черепа расколоты не пулями или ударами ножей! Они – перекушены…Господи, что за Тварь сделала ЭТО? Его передергивает дрожь бешенного страха и омерзения…
Два боевика стоят, направив стволы автоматов на меня, не ожидая подвоха! Его глаза медленно поднимаются ивстречаются с внимательным, даже можно сказать, изучающим взглядом немалого такого ящера, который своими когтистыми лапами держит за глотки боевиков охраны, безжизненными куклами висящими в его лапах.
Тот издает глухой клокочущий рык и совершенно ясно произносит