вина, мы, взявшись за руки и смеясь, пошли по направлению к лифту, не думая ни о сауне, ни о прочих мелочах. Подойдя к номеру и закрыв дверь, мы разом забыли все происходящее за этими стенами и растворились друг в друге, открывая новые грани в себе, наших телах, душах, познавая нашу вселенную.
Эта ночь была не похожа на первую – мы стали умнее, смелее и мудрее. Мы не пытались сразу охапками срывать цветы наслаждения, чтобы, собрав, к утру оставить за собой голое безжизненное поле. Мы наслаждались друг другом, изучая наши тела и делая каждый для себя маленькие открытия.
– Всегда любила, чтобы у мужчины на груди было много волос, – произнесла я, отдыхая от любви и накручивая на палец завитки темных волос Доминика. – Мужчины без волос на груди и ногах хороши для рекламы бритвенных принадлежностей, только там они на своем месте.
– Моя жена раньше говорила, что волосы на теле мужчины делают его похожим на обезьяну, а в моем случае и вовсе ставился знак равенства, – услышала я малоприятное откровение.
– Твоя жена или ничего не понимала в мужчинах, или просто не любила тебя, – за ответом слышалось разочарование. – У меня есть одна просьба или пожелание – назови, как хочешь. Ничего не имею против твоей бывшей жены, так как не знаю лично, и она не сделала мне ничего плохого. Но когда ты в постели со мной, мне не хотелось бы слышать о других женщинах, и о ней в том числе. Надеюсь, мы сможем найти более интересные темы, чем обсуждение бывших партнеров. Это не обида, – погладила я напрягшееся лицо Доминика, – просто высказываю, что мне приятно, а что – нет.
– Ну, если ты сказала А, должна сказать и В. Что тебе неприятно, я услышал, а что приятно, надеюсь, ты тоже скажешь, – выжидающе прозвучал слегка насмешливый голос.
– Вопрос принимается, хотя он провокационный. Мне приятно, когда ты меня целуешь, начинаешь с губ, потом целуешь шею, плечи и грудь, – разоткровенничалась я, удивляясь себе: никто до сих пор не ставил передо мной задачу приоткрыть крышку моей корзинки желаний. – И еще мне нравится, как ты…
Закончить я не успела, потому что мой рот был накрыт теплым и нежным поцелуем Доминика. Он целовал мои глаза, губы, нос, виски, спускаясь постепенно к шее, – так, как мне нравится, и как я только что описала, – успевая шептать на ухо сумасшедше-ласковые слова, обнимая и легко покусывая плечи.
– А теперь люби меня, пожалуйста, люби меня, – прошептала я вдруг пропавшим куда-то голосом, крепко обхватывая его ногами и сливаясь с ним в одно целое: вихрь желания захватил нас обоих, не оставив времени на выяснение других моментов, доставляющих удовольствие.
Мы пробыли в объятиях друг друга всю ночь, спали неглубоко и чутко, просыпаясь, и разжимая губы только для поцелуев, вновь любили друг друга и опять проваливались в сон.
Серый рассвет не смог разбудить нас, утомившихся от любви. Разбудил приход горничной, постучавшейся в номер.
– Приходите через два часа! – крикнул Доминик, лежа с закрытыми глазами и прижимая меня к себе покрепче.
– Я