сгорбился, пригнулся и принялся крадучись приближаться к окну дома, сжимая в руках какой-то массивный воображаемый предмет. Затем вбежал в дом и через секунду появился в дверях, мгновенно перевоплотившись. Теперь он выпрямился во весь рост, лицо его приняло надменно-брезгливое выражение, он поправил невидимые темные очки, оглянулся по сторонам… Тут же отскочил, выставил перед собой тот самый невидимый предмет – теперь Алиса поняла, что это фотокамера, – и принялся забегать вперед, ловя удачный ракурс, и отпрыгивать, уворачиваясь от ударов воображаемой знаменитости.
– Я поняла, я поняла, – захлопала в ладоши Алиса. – Это журналист. Папарацци!
– Правильно. – Джон опустился в плетеное кресло.
– У тебя отлично получилось. Ты никогда не брал уроки актерского мастерства?
– Ты смеешься? – Джон покачал головой.
– Значит, ты от природы очень талантлив… Хотя, конечно, странно, что…
На столике завибрировал мобильный, на экране высветился номер Рамиса. Джон помрачнел и отвернулся. Алиса, зажав аппарат в руке, прошла в дом.
Вечером, когда жара спала и над садом нависли голубоватые сумерки, Джон оттащил один из шезлонгов в заросли жимолости. Он и Алиса уютно устроились среди разросшихся зеленых кустов. Отсюда не было видно ни белого дома, ни бассейна, ни дорожки, ведущей к воротам. Словно они одни во всем мире и ни до кого им нет дела.
Джон растянулся на шезлонге, Алиса устроилась у него под боком, прижалась головой к его плечу. Он напевал старинную шотландскую песню, которую ему пела в детстве мать. Со стороны океана дул прохладный ветерок, темнота постепенно окутывала сад. Алиса крепче прижалась к Джону и не заметила, как задремала.
Проснулась она от собственного крика. Все тело сотрясала крупная дрожь, в глазах стояли непролившиеся слезы. Она не помнила, что ей снилось. В памяти осталось лишь ощущение одиночества, покинутости, предательства.
– Что ты? Что такое? – Джон усадил ее к себе на колени, прижал к груди и принялся тихонько укачивать, нашептывая какие-то милые, нежные слова. Алиса доверчиво прижалась к нему и почувствовала, как улетучивается страх и развеивается смутная тоска.
– Расскажи, что с тобой случилось. Почему ты плачешь во сне? Почему не хочешь никому верить? Кто тебя обидел?
– Все вместе так сошлось, понимаешь? – Алиса всхлипнула. – Неудачная жизнь, нелепая, дурацкая…
И вдруг принялась сбивчиво рассказывать… Она поведала ему и о Великой Первой Любви, и об обоих замужествах, завершившихся в общем-то одинаково, с той лишь разницей, что первого мужа, преуспевающего банкира с уголовным прошлым, Алиса бросила сама, а второй, актер, тот самый, ради которого она отказалась от налаженной и обеспеченной жизни, бросил ее, предварительно проиграв оставленную ей первым супругом квартиру в американский покер. И исчез, даже не удостоив прощальным разговором.
У него, соколика, уже наклевывалась новая пассия. Не красавица, конечно, зато квартира в центре города на Неве – раз, постоянный источник дохода – два, лошадиное здоровье – три. Алисе же он оставил напоминание о себе в виде четырехмесячной