и спустя минуту затих вместе со звуком двигателя. Траурная тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием, хрипами и шуршанием щебня, продлилась несколько кратких, но отчего-то ужасно неуютных мгновений, пока рев мегафона не возобновился, приближаясь.
– Минус два, – сосчитал Глеб и в тот же момент почувствовал, как что-то тянет вниз его руку. – Зараза!
Преклов споткнулся, завалился вперед и, стараясь удержаться на ногах, схватил соседа за рукав. Однако это не помогло и он бухнулся-таки на колени.
– Бля, Толян, вставай. Вставай, говорю. Твою мать, – Глеб закинул левую руку Преклова себе на шею и кое-как поставил того на ноги. – Шевелись, живее.
Дорога сделала поворот, и за деревьями уже показалась линия полосы препятствий с ее хитроумными конструкциями.
Льющиеся из мегафона проклятия неожиданно прервались, и «Лис» рыкнул мотором, набирая ход.
– Имя! – зазвенело у Глеба в левом ухе, чуть не порвав барабанную перепонку.
– Глеб Глен! – отчеканил он громко, насколько позволяло сбившееся дыхание.
– Ответь мне, курсант, зачем ты тащишь этот мешок говна?! Мечтаешь стать Архангелом?! Или, может, у вас педерастическая любовь?!
– Никак нет! Пытаюсь сохранить боевую единицу!
– Вот как?! Едрена мать! Да у нас тут герой! Хочешь стать героем, курсант?! Отвечай!
– Никак нет! Хочу помочь подразделению!
– Чем?! – Крайчек вытаращил глаза, изображая недоумение. – Положишь этого жирдяя вместо бруствера?!
– Никак нет! – надрывая связки, проорал Глеб, перекрывая звук двигателя. – Повреждения некритичны! Боец не нуждается в немедленной медицинской помощи и способен вести огонь!
– Да ты еще и гений! Не знал я, что курсант-второгодок способен определять степень нанесенного урона! А что, если ты сейчас тащишь полудохлый кусок мяса, отставая от подразделения и снижая его огневую мощь в точке соприкосновения с противником?! Что, если этот раздолбай получил пулю в брюхо и медленно подыхает, увещевая тебя на ушко в легкой контузии, потому как не хватает куску говна смелости умереть достойно, не цепляясь за жизнь, как последняя блядь?! Отвечай!
– Никак нет! Я абсолютно уверен в боеспособности единицы! В случае ошибки готов понести заслуженное наказание!
– Я смогу, – выдохнул Преклов, из последних сил перебирая ногами.
Крайчек, оценивающе смерив взглядом «раненого», снова поднял мегафон и направил его в ухо Глебу.
– Меня, щенок, не интересует твоя готовность! Марш на полосу! И прими совет – если ошибся, покончи с собой, сэкономь мое время!
«Лис» резко тормознул и, дождавшись отстающую группу, вновь заурчал мотором.
– Я смогу, – повторил Толян, облизывая пересохшие губы.
– Да, – кивнул Глеб. – Ты уж смоги.
Полоса в конце маршрута номер два представляла собой стандартный набор препятствий, какой размещается обычно на двухсотметровом отрезке, с той лишь разницей, что все масштабы