Коля уже начинает палить, сердито матерясь и выпуская угрозы так же быстро, как пули.
И становится вдруг спокойно. Тревожно, но спокойно. Бой идет, но здесь пули не достанут. В немцев стреляет дядя Коля, снайпер его не убивает, а, может, и нет уже никакого снайпера. Громовое «Ура!» стихло, а значит, солдаты уже добрались до врага и скоро все, так или иначе, закончится.
Так и происходит. Вскоре дядя Коля перестает стрелять, затем пропадают звуки стрельбы вдали, и становится тихо. Иннокентий напрягается, замирает и даже перестает дышать, чтобы лучше слышать и понять, выиграна битва, или все-таки нет. А затем вновь раздается бурный, громкий, но на этот раз уже радостный красноармейский клич, и юноша с выдохом облокачивается на прохладную земляную стену окопа.
Иннокентий так и сидит. Дядя Коля к нему не оборачивается, упирает голову в землю и так и стоит в окопе, держась за оружие. Тишина пропадает лишь тогда, когда вдруг раздается пару шагов, а следом тут же появляется голос лейтенанта, и юноша сразу поднимает глаза.
– Рядовой…, – начинает лейтенант, но вдруг замолкает.
С растерянностью он смотрит на убитого бойца, лежащего в окопе с простреленным лицом, на дядю Колю, поднявшего усталый взгляд, на Иннокентия, а потом сменяет тон.
– Кто стрелял? – хмурится лейтенант.
Дядя Коля оборачивается и миг смотрит недовольным, хмурым взглядом на юношу, а затем вздыхает, слегка подняв голову.
– Я стрелял.
Лейтенант тоже вздыхает, и тут появляется сержант. Он выступает из-за окопа, становится на краю, взглядывает на убитого солдата, на дядю Колю, лишь миг, с презрением, смотрит на юношу и переводит взгляд на офицера.
– А я говорил, – сообщает он лейтенанту, – что этот подведет.
Офицер поворачивается всем корпусом к сержанту и недовольство скрывать даже не пытается.
– Прояви уважение, сержант. Ты говоришь с офицером красной армии!
– С офицером, – вставляет сержант невозмутимо, – который чуть не угробил целую роту.
Лейтенант даже теряется на миг и совершенно неожиданно от наступления переходит в оборону. Хотя он и говорит по-прежнему уверенно и смело, но теперь оправдывается вместо того, чтобы пригрозить сержанту наказанием.
– Мы отбили участок! – заявляет он. – Мы очистили дорогу, а значит, теперь войска могут двинуться вперед. И никак иначе это сделать было нельзя!
– Да? Верно, – с тем же спокойствием, неторопливо оглядываясь, замечает сержант. – И как же ты додумался провести такую рисковую атаку, а? Товарищ лейтенант?
– Может, это и твоя заслуга, – выставляет лейтенант палец. – Только, если бы я не приказал ввязаться в бой, то….
– То те несколько десятков человек, которые сегодня погибли, были бы живы, – невозмутимо перебивает сержант.
Лейтенант медлит. Проходит мгновение и кажется, будто ему нечего ответить. А затем