должны были занять позицию справа. Когда последний кавалерист приструнил своего коня и взгляды сжавших копья всадников когорты устремились на отдаленное воинство, из городских ворот вылетела небольшая кавалькада штабных офицеров, во весь опор – мучнистые облачка пыли и камни из-под копыт – скача к Катону и его людям. Во главе кавалькады колыхался броско-алый гребень шлема, при виде которого Катон немного успокоился: как-никак сам проконсул Сирии берется оценить положение. Летучий отряд начальства, в котором помимо свиты проконсула скакали также Макрон и легат Десятого, осадил коней вблизи Катона.
– Центурион! – властно простер руку Лонгин. – Доложить обстановку!
– Все как вы видите, проконсул, – Катон кивнул в сторону близящейся конницы. – Они вооружены, но враждебных действий пока не предпринимали.
Лонгин какое-то время напряженно разглядывал всадников. Густая их цепь остановилась на тропе из лощины, и теперь от нее отделилась небольшая группа с тем самым стягом. Неизвестные всадники галопом скакали по протяженности сухой пустоши между холмами и лагерем. Их приближение сопровождал донесшийся до слуха римлян гуд рога.
Лонгин повернулся к легату Амацию, конь которого стоял чуть сзади.
– Похоже, кто-то прибыл с мирными намерениями.
– Мирными? – оторопело переспросил Амаций. – Но кто это, клянусь Юпитером?
Катон вглядывался в скачущих всадников, до которых теперь было не больше полумили. Пыль из-под конских копыт образовывала облако, на фоне которого четче проглядывались детали: конические шлемы, расшитые одеяния, колчаны у седел.
– Это парфяне, – обернулся он к проконсулу.
– Парфяне? – Рука Лонгина непроизвольно соскользнула на рукоять меча. – Парфяне… Но что они здесь делают? Прямо, разрази их небо, у нас под носом.
В сотне шагов от офицерской кавалькады всадники осадили своих скакунов. Один из верховых, наддав коленями, размашистым шагом направил коня навстречу римлянам.
– Проконсул, – Макрон неброским кивком указал на ждущую алу Второй Иллирийской, – мне приказать преградить ему дорогу?
– Не надо пока, – тихо ответил Лонгин, не спуская глаз со всадника.
– Хм, парфяне, – Амаций нервно поскреб подбородок. – Клянусь небом, чего им нужно?
– Скоро узнаем, – ответил Лонгин, сжимая руку на рукояти меча.
Глава 4
В нескольких шагах от римских офицеров парфянин учтиво склонил голову и, отведя от лица тонкий шелковый платок, обнажил свои смуглые черты. Глаза у парфянина оказались слегка подведены, борода и усы аккуратно подстрижены. Улыбаясь уголками губ, он с легким акцентом заговорил на латыни:
– Мой повелитель царевич Метакс приветствует вас и хотел бы говорить с наместником сирийской провинции. По моему скромному разумению, – он бегло оглядел римских офицеров, – кто-нибудь из столь изысканно одетых особ мог бы передать ему эту покорную просьбу?
Лонгин напыщенно выпятил грудь:
– Я