Завтра. Мария Мишина

к нему. Наверное, впервые за этот год я услышала горечь в его голосе.

      – Джейк! – тихо позвала я.– Что сказал доктор?

      Он посмотрел на меня долгим взглядом. Безнадежность, проклятое отчаяние, и грусть. Вот что увидела я в его глазах. Джейк резко встал и пошел в свою палату.

      – Я слышала, как его мама плакала вчера. Ты же знаешь, мы лежим рядом. Нас отделяет всего стена, – сказала Стелла.

      Я кивнула. Стелла лежала во второй палате, а Джейк в третьей. Расстояние небольшое, чтобы услышать плач и крики.

      Мы с Джейком уже год лежим в этой больнице. Когда я поступила, Джейк уже был здесь. Но как оказалось потом, он приехал раньше, за день до меня. Я посмотрела на Стеллу.

      – Что еще ты слышала?

      Стелла заморгала и отвернулась. Понятно. Я поджала ноги. Стало знобить. Стелла молча встала и вышла. Мне было плевать, куда она идет. Я думала, о чем угодно, но только не о Джейке. Я думала о своем отце. О своей подруге, Лил. О ее новом парне. Но только не о Джейке. Даже на секунду, на одну маленькую секунду я не позволяла себе думать о нем. Слезы беззвучно катились по щекам. Я не знала, что мне делать дальше. Я еще не готова была с ним прощаться.

      Майк

      3

      Я рассматривал белые больничные стены без особого интереса. Они всегда красят именно в этот цвет? Почему нельзя воспользоваться всеми цветами? Или взять ведро, смешать несколько тонов краски и облить стены этим получившимся сумасшедшим цветом. Нет, конечно, так нельзя! Я начал уже с ума сходить от ожидания. Моя младшая сестренка упала в обморок во время занятий. Родители привезли ее на обследование. Они были там все вместе. А я был здесь один.

      От безделья я начал ходить по коридорам. Я поднялся наверх, потом влево, и еще раз влево. Честно говоря, не знаю, что мною двигало в этот момент. Все мои мысли были лишь о Патрис. Поднявшись на третий этаж, я увидел большой холл. В холле никого не было. Я взглянул на часы. Полдень. У персонала скорей всего пересмена, а у пациентов послеобеденный сон. Я увидел, что в коридоре всего пять палат. Я немного постоял и хотел вернуться, как вдруг услышал… пение. Я подходил к дверям, прислушиваясь. Наконец, дойдя до последней палаты я понял, что голос идет оттуда. Я приставил ухо к двери, чтобы расслышать слова, которые пела девушка. Ее голос был мягким, с переливами. Она пела песню о смерти. Я мысленно прикинул, что мы с ней находимся в разных возрастных категориях, и незаметно отошел от ее палаты.