мой вкус Елена была лучше, натуральней, что ли. Волосы черные густые и длинные, чуть не до колен, глаза синие. Она никогда косметикой не пользовалась и без того была красивой. А Иветта, как кукла, ненатуральная какая-то. Волосы белые, глаза врастопырку, и хлопает ими, как умалишенная. Носик кнопочкой, губы сердечком… Фигура, правда, хорошая. Но говорю тебе, искусственная баба, как эти, из секс-шопа. И все время: «Да, Андрюша! Хорошо, Андрюша!» Слушать противно! Мужики все-таки слепцы!
– Андрей Викторович чем занимается?
– Он у нас владелец мебельной фабрики, даже за границу свою мебель поставляет. Очень богатый мужик!
– А что родственники Елены, как они отнеслись к его браку?
– Так у нее родственников-то всего одна бабуля, которая ее и воспитывала. Жаль старушку, наверное, с ума сошла от горя.
Наташа посчитала свою миссию выполненной, поэтому приступила к утешительной части.
– Знаешь, Зина, что-то я раздумала идти работать в этот дом, не нравится мне все это. Меня звали еще в одну семью, пойду туда. Да и тебя не хочу с насиженного места сгонять. Ты здесь хорошо справляешься, я так не смогу.
Польщенная Зина чуть не заплакала от умиления.
– Спасибо тебе, только если эта стерва надумала меня сменить, то ничего не поможет. Или ты будешь, или кто другой, все равно я работу потеряю. Жаль. Я тут привыкла.
– А ты сделай вид, что ничего не знаешь, и делай свои дела, как раньше, может, еще Иветта и передумает, а может, Андрей Викторович заступится. Глядишь, все и устаканится, тем более что хорошую прислугу, вроде тебя, сложно найти.
– Ты думаешь?
– Уверена! Спасибо за угощение, всего тебе наилучшего!
Уже на пороге Наташа повернулась и сказала:
– Послушай, у меня из головы не выходит эта старушка, бабушка Елены. Жаль ее безмерно. Неужели ей никто не помогает? Как же она живет одна со своим горем? Теперь все время буду думать о ней, такой уж у меня характер. Если что засядет в мозгу, не отвяжется, с ума себя сведу. Может, ей помочь можно, утешить как-то? Нельзя проходить мимо чужого горя, Бог все видит! Давай сходим к ней, поговорим, развеем ее тоску.
Последнюю фразу она произнесла, надеясь на то, что Зина откажется идти, но скажет ей адрес. Наташа была уверена, Зина сейчас считает ее сумасшедшей. И действительно, домработница смотрела на нее как на ненормальную. Чтобы опередить зарождающиеся вопросы, Наташа быстро заговорила опять:
– Я понимаю, что кажусь тебе немного странной, но в моей жизни была одна история, которая все объясняет. Я долгие годы не навещала свою бабушку, не могу назвать причину. Перед смертью она сказала: «Передайте ей, что я ее прощаю». Она-то, может, и простила меня, только я себя не прощаю и уже много лет живу с болью в сердце и раскаиваюсь. Как могу, пытаюсь искупить этот грех, вот и жалею всех старушек. Если ты занята, хочешь, я сама схожу, а от тебя привет передам?
– Знаешь, если она не умерла за это время, то, уверена, что