«Сердечным согласием» других держав, более известным как Антанта, было воспринято с искренним восторгом и неподдельным энтузиазмом. Даже в крошечных русских селениях наподобие Осташкова и Кудыщ повсюду слышалось одобрение действий и прославление царской власти. Хор рукоплесканий и коллективное исполнение бравых маршей во главе с всепроникающим «Прощанием славянки» сопровождали первые колонны
солдат из 216-го пехотного Осташковского полка, уходивших на фронт.
Казалось, что не царь объявил мобилизацию, не германский посол в Питере передал грозную ноту, а у самой России вдруг зачесались руки повоевать с иноверцами, притесняющими братьев-славян. Будто сам русский народ ни с того ни с сего страстно возжелал войну, потребовал её, видя в ней возможность решения накопившихся проблем внутри собственного отечества, а царь только пошёл навстречу своим верноподданным. Война стала тем счастливым выбросом пара, который начал бурлить с начала века и грозил взорвать котёл отживающей свой срок империи.
В стране немедленно возобладали антигерманские настроения. На Исаакиевской площади в Петрограде разгромили германское посольство. Везде, но с особой страстью почему-то в Москве, жгли представительства германских фирм. В Госдуме тут же создали «комиссию по борьбе с немецким засильем». Повсюду искали германских шпионов, резко осуждали сочувствовавших немцам. Закрывались немецкие школы и газеты. Вне закона объявлялся сам немецкий язык. «Ликвидационные законы» предусматривали отчуждение земель у подданных кайзера. Из фронтовой полосы явочным порядком депортировали подданных русского императора немецкого происхождения.
В эти дни многие немцы, принявшие российское подданство, сочли необходимым выступить с заявлениями патриотического характера. «Немцы всегда считали своей матерью и своей родиной великую Россию. За честь и достоинство этого великого государства они готовы как один сложить свои головы». Фактов предательства со стороны немецкой части населения империи, нанесших ущерб обороноспособности страны, обнаружено не было, на сторону врага перебегали чаще всего не немцы, но антигерманская истерия требовала жертв. Сам председатель совета министров немец Штюрмер под давлением общественности подписывал реестр постановлений, направленных против его кровных соотечественников.
Началась подготовка указа о выселении поволжских немцев в Сибирь. Но власть интеллигентничала, пытаясь проявить максимум человеколюбия к тем, кто полтора века назад последовал призыву великой соотечественницы и с германским усердием трудился во благо новой родины. Царь подписал этот указ только накануне своего отречения, а через месяц временное правительство отменило все без исключения антинемецкие постановления. К реализации приговора – сослать российских немцев в Сибирь – приступят уже новые правители – в иных исторических условиях и спустя почти четверть века.
Чёткую, в основном критичную позицию в адрес собственного