событий. Например, посещавший заседания Совета потомственный дворянин Иван Бибиков на допросе в полиции в декабре 1905 г. заявил: «Посещал заседания Совета, считая его учреждением легальным, так как о нём все знали и он публиковал в газетах о своих заседаниях»[146]. Открытый для посещения Совет привлекал обывателей и своей энергичной деятельностью заставлял их поверить в то, что являлся новым активным участником общественно-политической жизни столицы. Есть и иные свидетельства авторитета Совета. Депутат Совета от табачной фабрики «Оттоман» Георгий Кондратьев вспоминал, что, когда управляющий велел сторожу фабрики не пускать его в помещение, разрешить проблему помог Совет: «…достаточно было написать записку на клочке бумаги Хрусталёву [Г.С. Хрусталёву-Носарю] с предупреждением ответственности перед Советом, после чего управляющий пригласил меня в контору, извинился…»[147] Теперь Кондратьев мог приходить на фабрику и уходить из неё в любое время.
Совет рабочих депутатов организовывал борьбу за проведение в жизнь свободы печати. К нему, а не к цензурным органам обращались, например, рабочие, желающие опубликовать свои воззвания и, учитывая провокации со стороны правительства в свой адрес, Совет обычно постановлял резолюции, смысл которых был в том, что, «если нет прямого призыва к погромам – печатать»[148]. Другими словами, если в текстах не содержалось каких-то экстремистских угроз в адрес определённых категорий людей, публикация всегда была возможна. Это было последовательной реализацией свободы печати со стороны Совета рабочих депутатов. «Реакционная пресса», как выразился автор очерка о свободе печати А. Симановский, совершенно спокойно имела право печататься. По выражению автора, возникшая благодаря свободе печати социалистическая пресса «вступила в ратоборство с остатками гнёта и произвола из-за великой идеи – общего блага всех, всего народа»[149].
Б. Петров-Радин (Кнунянц) в очерке о том, как Совет рабочих депутатов поддерживал борьбу рабочих за 8-часовой рабочий день, писал: Совет – «не самозванец, ибо он выборный, он приказчик рабочих, если не народа»[150]. Именно поэтому он так решительно поддержал это одно из ключевых требований рабочего класса. Декретирование 8-часового рабочего дня, указывает Петров-Радин, должно было стать ключевым шагом, наряду с вооружением революции и разоружением правительственной реакции, «выдвинутой победоносным народом революционной власти»[151]. Не поддержать рабочих в борьбе за их требование Совет просто не мог, иначе он потерял бы авторитет в широких массах. Уникальность этой борьбы отражает повсеместно распространившаяся в 1905 г. практика, когда устанавливалось «захватное право» – «непосредственное революционное осуществление своих требований»[152], заключавшееся в том, что пролетарские массы не ждали, когда правительство признает то или иное право за ними, внеся изменения в действующее официальное законодательство,