менее часто вспоминают и его «два удара» – эпизод, вошедший в киноэпопею «Освобождение». «Два главных удара», которые Рокоссовский, по его воспоминаниям, лично отстаивал перед И. В. Сталиным на расширенном заседании Ставки Верховного главнокомандования (Ставки ВГК), со временем стали почти легендарными. Согласно устоявшейся версии событий, члены Ставки ВГК и лично Сталин настаивали на нанесении лишь одного удара, чтобы не распылять имеющиеся силы. Рокоссовскому дважды предлагали выйти и еще раз «продумать» план операции. Убедившись, что командующий не собирается менять свою точку зрения, Сталин утвердил план в том виде, в котором Рокоссовский его предложил.
Впервые этот эпизод упоминался Рокоссовским в интервью в Военно-историческом журнале в 1964 году[1]. Затем он был упомянут и в мемуарах маршала «Солдатский долг»[2]. С начала 70-х годов прошлого столетия были написаны несколько биографий Рокоссовского, и в каждой из них этот эпизод полностью переписывался со слов Рокоссовского. В частности, это наблюдается в работах В. И. Кардашова «Рокоссовский»[3], в труде В. Г. Радченко «Константин Рокоссовский – солдат, полководец, человек»[4], в работе И. Свистунова «Сказание о Рокоссовском»[5], в труде А. Ф. Корольченко «Маршал Рокоссовский»[6], К. Константинова «Рокоссовский. Победа не любой ценой»[7]. При этом идею о «двух главных ударах», согласно отечественной историографии, Рокоссовский выработал буквально за несколько дней до совещания в Ставке ВГК.
В целом история стратегического планирования операции «Багратион» описана в мемуарах известных военачальников – Г. К. Жукова[8], К. К. Рокоссовского[9], И. Х. Баграмяна[10], С. М. Штеменко[11]. В ряде же научных трудов, затронувших тему Белорусской наступательной операции, практически не представлен анализ действий СВГК в ее подготовительный период[12]. И. П. Макар[13] хотя и посвятил этому вопросу одну из своих работ, но не уделил в ней должного внимания планам 1-го БФ и не осветил подробно многие важные вопросы, обсуждавшиеся на совещаниях в СВГК в конце мая 1944 г., в том числе и такой, как возникшие между Ставкой и Рокоссовским разногласия относительно плана боевых действий фронта в ходе Бобруйской операции. Рассматриваемая проблема остается «за кадром» и в работах исследователей действий СВГК в годы войны. Так, А. А. Александров[14] этап планирования пересказывает с мемуаров Штеменко, а генерал-полковник Ю. А. Горьков[15] лишь упоминает об отсутствии согласия между Ставкой и Рокоссовским, цитируя мемуары последнего. Затронувшие эту тему бывший начальник штаба 1-го БФ генерал армии М. С. Малинин[16] и бывший член Военного совета фронта генерал-лейтенант К. Ф. Телегин[17] ряд эпизодов трактуют по-разному.
Отсутствие фактологической информации в силу закрытости архивных документов послужило