с собой, – Лева вытащил бутылку и пару плавленых сырков, – нужна только джентльменская компания.
-« Ви хочете компании? Их есть у меня!» – сказал на еврейский манер Петрович. Стало веcело. «Атака» была отбита, и мы расслабились. Разговор пошел о них же, бабах.
– Моя такая же, как и твоя, каждый шаг контролирует: шаг влево, шаг вправо – расстрел. А ведь, если разобраться: зачем ей это? Когда ни приду, она все по телефону «трындит», или по скайпу по интернету может обсуждать какую-нибудь ерунду: в клеточку или в горошек; два яйца положить в пирог или три. А однажды я просто случайно услышал, как она битый час обсуждала с подругой про то, что лучше: манка или песок? Нет, вы поняли что-нибудь? Вот то-то! А это, чтобы вы знали: это про маникюр!
– У нас всё проще и понятней, – сказал Петрович: рыбалка, охота, футбол, баня.
– Да уж, – не удержался я,– если уж рыбину поймали, так на размах рук, если кабанчика завалили, так не меньше, чем на тонну…
– Конечно, для красного словца иногда что-нибудь и приукрасишь, так это для души, – мечтательно сказал Петрович, и тут же со злостью, и, не преминув плюнуть в конце, завершил, – а у них – тьфу, треп один ни о чем.
– Но все-таки, «есть женщины в русских селеньях»…, – мечтательно подал голос Лева, проведя воздухе очертания в форме гитары, – Мужики! А не пойти ли нам в ресторан? Да бабешек не снять?
– Отстрелялись мы уже, – грустно засмеялся захмелевший Петрович, – «снималки» наши давно уже работают только на «пописать».
– Ладно прибедняться! Не такие вы еще и старые. Есть еще порох в пороховницах! А на худой конец можно и по «Виагрине» прикупить. Слабо?
– Хотите анекдот? – вспомнил я прикол по теме:
«– Наум Лазаревич, я слышал, вы недавно попробовали "Виагру". Ну, и как, это понравилось вашей Саре?
– Думаю, скорее всего, нет – она в этот день как раз ночевала у своей мамы».
Мы заржали, и в этот момент в гараж разъяренной фурией ворвалась жена Петровича, видимо, не поверившая в нашу гаражную идиллию.
– Ага! Попались! Дуру из меня сделать захотели! Алкоголики!!! А ну, марш домой! – сверкнула она глазами на мужа.
Петрович побагровел. Такого унижения в присутствии товарищей он стерпеть не мог.
– Пошла вон отсюда! Раскомандовалась! Что хочу, то и делаю! И ты мне – не указ! Он с силой стукнул кулаком по столу, да так, что вся наша легонькая закусочка разлетелась по сторонам (а вот бутылка чудом устояла!). Не ожидавшая такого отпора жена, с минуту растерянно смотрела на Петровича, а когда он сделал шаг в ее сторону, быстро ретировалась, прошипев:
– Ты еще пожалеешь! Сегодня я ночую у сына. Можешь упиться хоть до смерти.
…Воцарилось неловкое молчание – согласитесь, не очень-то приятно быть свидетелем чужой семейной распри. Лева дипломатично разлил, и, приготовив бутерброд с сыром, протянул его Петровичу. Тот тупо уставился на него, бутерброд не взял, залпом выпил водку и занюхал «рукавом». После чего встал и принялся шарить по карманам рабочей одежды, висевшей неподалеку. Мы недоуменно переглянулись.
– Ага,