улице зима лютая. В подъезде холодно.
Мысль слизало, когда на этаже взъерошенный сосед с ломом показался. Его холод не смущал, как впрочем, и голый торс. Зато спортивные брюки надеть удосужился.
Я слишком зависла от удивления, чтобы внятно звучать.
Парнишка без лишних слов у двери остановился. Дёрнул разок, проверяя крепость косяка и с одного напора отворил дверь с деревянным хрустом и возмущенным скрипом замка.
Глянул на меня ровно, а я всё ещё отойти от вида его спины не могла, где следы от ногтей на коже светлой яркими красными полосами красовались.
– Замок менять, – бросил без лишней глумливости.
– И дверь, – согласилась благодарно.
Молчаливым жестом меня ко мне же домой пригласил.
– Спасибо, – пробурчала, но искренне, почему-то теперь руки его взглядом пожирая. Мускулистые, волосатые, властные.
– Меня, если что, Тимур зовут, – продолжал стоять парень, да взглядом прямым и откровенным таранить, словно ждал более глубокой благодарности.
Он неисправимый муд*к! Но очаровательный.
– А тебя? – не выдержал моего молчания.
– Вас… – поправила спокойно. – Алия Викторовна.
– Алия Викторовна, – вторил с тихой насмешкой. – Аля, стало быть!
– Викторовна, – добавила мрачно и упрямо.
– Ты хоть совершеннолетняя, Аль? – прищурился хитро парень.
Подбешивал знатно, а я не любила быть не в себе. Хотя причину вопроса понимала. Я выгляжу немного моложе своего возраста, но этому скорей виной корейские корни матери. Я эдакий помесок кореянки и русского, и поэтому моя внешность часто приковывала взгляды. И естественно – мужские. Так что Тимур со своим приставанием не стал неожиданностью, скорее очередным из.
А я от этого порядком устала.
– Постарше Вас буду.
– Мне двадцать два! – не без важности хмыкнул парень и рукой в косяк упёрся меня улыбкой чаруя, а она у него была чистая, открытая и обаятельная.
Вот же. И самомнения лет на двести!
– А мне двадцать шесть, мальчик! – пояснила нарочито ровно. – Поэтому, Алия Викторовна.
– Да ну на? – не скрывал безмерного удивления. Даже рот открыл в изумлении. И разозлил страшно:
– Спокойной ночи, Тимур, – попыталась дверь закрыть, да не получилось – она лишь мягко спружинила. Я с неудовольствием глянула вниз – так и есть. Сосед ногой стопорил. А потом моей руки коснулся своей горячей. Это было так нагло, неожиданно, что я лишь холодным взглядом осадила порыв соседа продолжить знакомство более тесно.
– Ты замёрзла, – буднично брякнул парень, но руку убрал.
– Переживу.
– Ты – может быть. А тот, кто рядом? – странный вопрос и у меня не нашлось на него ответа. – Ты обжигающе ледяная, – настороженно, а затем улыбочка по губам полезла: – Хочешь, согрею?
Вот теперь терпение лопнуло, а негодование выплеснулось:
– И всё же ты говнюк! – пихнула парня в грудь и пока он приходил в себя, зло захлопнула дверь. Благо, замок, хоть и шаткий был, но зафиксировался.
Стояла,