остальное не принимается, считается бредом.
Ты сидишь улыбаешься, что-то бубнишь под нос,
Мол, я не один такой, ты не принимаешь всерьёз.
Ответ
Каждый себе гениальный мастер жизни да виртуоз,
Только жизнь твоя отвесная скала да немой утёс.
У тебя ведь у самого в душе то снег, то дождь,
Конечно, просто так голыми уже не возьмёшь,
Ты непробиваем как гранит, мальчик. Ну и что ж?
Прости, ты для меня не идеал, не лидер, не вождь.
Знаешь, сколько б ты своих слабостей ни скрывал,
Сколько б ни улыбался, ни пел, ни танцевал.
У всех наших действий, увы, лишь один финал,
Всё, что ты мне тут… ты б лучше себе сказал.
Семь
Почему, водя за собой семь кораблей,
Ты не становишься взрослее или умней,
Не становишься ни выше, ни ниже ростом,
И всё так же не ясно и так же не просто.
Почему, водя за собой семь парней,
Ты не становишься счастливее или сильней,
Не становишься ярче или любезней,
Тебе без них, только с ним интересней.
Ты вся светишься, снаружи и изнутри,
Точно сахарная пудра, сломанные часы,
Тебя нужно называть непременно «Happy»,
Сама себя заковала в эти золотые цепи.
Накрутила себе кудри, накручиваешь себя,
Становишься той девушкой, что легко, шутя
Перебирает бусы его отчаянья, почти блюз,
Он ревнует тебя, хотя говорит: «Я не злюсь».
С ним ты не станешь дешёвой монеткой,
Не назовёт похабно или пошло «деткой»,
Но поцелует так сильно, сломается гордость,
Сердцем чувствуешь небритость, колкость.
Он словно перегрузка, выбивает пробки,
Ночная лихорадка, путает метеосводки,
Он словно перезагрузка, перебои в сети,
Любит мыльные пузыри так же, как ты.
И вот ты насквозь, станешь его ароматом,
Кажется, кроме него тебе ничего и не надо.
Будешь медленно таять, как тот шоколад,
Что он приносит тебе пятое утро подряд.
Прости
Не бери с него взяток, они всегда шершавы,
От него, что от холода, голода или вокзала.
Ты уже всё смогла, пережила и перемешала,
Пора бы выпить, пока лишнего не сказала.
Знаешь, он будто твой пол, а ты его потолок,
И до самого утра будет зол и чёрен.
Правда, он бы давно от тебя ушёл, утёк,
Да только перемолот грустью кофейных зёрен.
Он уже легкорастворим, но горчит слегка,
Ты улыбаешься, добавляешь себе коньяка.
Заглядываешь в глаза: «Сливок, сахара, молока?» —
Ухмыляется, не приучен сходить с ума, «ты смешна».
Он теперь ароматный, с корицей, может, ванилью,
Всё так банально и передёргивает стабильно.
Чувства, что покрыты мхом да придорожной пылью,
Тают, как на медленном или сталеплавильном.
До тебя всегда использовал одно-два клише,
Постоянно раздавал прозвища,