до своей семьи, но не до дома. Но ничего его больше не печалило, разумно рассуждая, он считал, что все остальное было поправимо.
Помимо того, что он пережил личный ад, и почти до конца пройдя страшную войну с самого ее начала, ему в течение всей его жизни пришлось похоронить много родных и близких людей, в том числе обоих родителей, четырех дочерей и двух сыновей, а потом и жена покинула этот мир, оставив его одного. Война, голод, болезни, несчастные случаи как будто преследовали его семью. Один за другим дорогие ему люди уходили в мир иной. И только двух сыновей судьба ему уберегла и позволила вырастить, позволила дать образование, позволила помочь создать им свои семьи и, наконец, позволила увидеть внуков.
Его жена, его верная спутница шла всегда рядом с ним. Она достойно и мужественно переносила все тяготы жизни, даже в самые ужасные минуты отчаяния, когда ее мужу, Заманбеку, обессиленному, упавшему на колени и никак не могущему подняться, казалось, что мир рушился прямо перед его глазами, она, превозмогая себя, призывая в помощь себе все небесные силы, подымала его и вела дальше, вела по их совместному нелегкому пути, и только так, и никак не могло быть иначе. Люди того времени во истину были сильны духом, сильны телом, и это была норма, потому что на любое отклонение они просто на просто не имели права, в прямом смысле в те времена выживали только сильнейшие.
А теперь представьте ситуацию, когда вы – мать или отец, не важно, один за другим хороните шестерых своих детей, и после этого вам нельзя сойти с ума, нельзя терять веру, нельзя никого винить, даже себя, особенно себя, вам надо жить дальше, и стремиться жить дальше и лучше, и стараться не думать, не оборачиваться, и лучше не вспоминать…
Все верно… Я тоже не могу представить такую ситуацию, потому что сразу нарушу первый же запрет и, возможно, даже с радостью сойду с ума. А им было нельзя, и они смогли. Мы сейчас легко позволяем себе кричать, встать на краю и выпустить что есть силы эту горечь и боль изнутри, им же и этого было нельзя. Как много было нельзя, и как мало было можно… И при всем при этом, люди умудрялись доставлять друг другу немножко счастья, кусочками, но все же настоящего.
Свет был везде выключен, лампы потушены. Стараясь не шуметь, Заманбек тихо пробирался к дому через сад. Воспоминания молодых лет, когда он также украдкой бегал на свидания к прекрасной Дильде, теперь уже своей жене, невольно вызвали на лице улыбку. Эххх, что бы он был готов отдать, лишь бы снова почувствовать себя тем мальчишкой? Отгоняя прочь неуместные и нелепые мысли, он зашел в дом. Домочадцы, давно поужинавшие и ушедшие в отбой, мирно спали в своих постелях. Но в одном он был уверен, Дильда точно не спала. Она всегда его ждала. Пройдя в их комнату, он увидел ее лежащую спиной к двери, на боку, но уверенность в правоте своих убеждений не покинула его и на этот раз, и он был прав.
– Дильда, ты помнишь Кобжасара, Сына Келгенбая? Он живет в соседнем ауле, – старик редко обращался к жене по имени, только когда касалось важных тем. Жена,