собой захватил.
Мария удивленно вскинула голову, выпрямилась и лишь сейчас Степан разглядел ее внимательно и в упор. Вдова была хорошо сложенной девицей, лет немного за двадцать. Недолгое замужество и нерожденные дети не позволили ей обабиться и Мария выглядела скорее молодайкой, чем вдовой женщиной. Серые с голубизной глаза Марии смотрели на Степана с интересом, русые волосы были упрятаны платком, повязанным на татарский манер вокруг головы, а миловидное лицо с яркими припухлыми губами напоминало лики девы Марии с икон в церквах собора Покрова.
Мария, в свою очередь тоже внимательно всмотрелась в Степана, но опомнилась и смущенно опустив глаза долу, сказала: – Что же пришли помогать бедной вдове, так помогайте, не мешкайте, чтобы управиться до вечернего звона колокола в храме Покрова, а я тем временем трапезу сготовлю вам, Степан Иванович, за помощь.
Степан скинул зипун, поплевал на руки, взял топор и начал, не спеша, но споро, раскалывать чурбан за чурбаном, отбрасывая готовые поленья в сторону.
Мария недолго полюбовалась мужской работой и, прихватив несколько поленьев, ушла в избу готовить трапезу, как обещала.
Степан работал без отдыха, и когда солнце стало катиться к западу, закончил колку дров, накидав большую кучу поленьев. Мария несколько раз выходила из избы посмотреть на мужскую работу и раза три приносила Степану ковш с холодным квасом, который мужчина молча выпивал, лишь на минуту прекращая свою работу. Разбив последний чурбан, Степан воткнул топор в колоду и облегченно вздохнул, закончив тяжелую работу.
Мария тотчас вышла из избы с рушником, сказав ласковые слова: – Вот, Степан Иванович, умойтесь после работы и вытритесь рушником, а я сейчас вынесу во двор стол и накрою трапезу, чтобы соседи не заподозрили всякое в том, что я кормлю чужого мужчину в доме – во дворе обычно кормят наемных работников: пусть и соседи думают, что вы пришли по найму, а не в помощь мне.
Бедную вдову нетрудно ославить в прелюбодеянии, вот и приходится остерегаться. Вот если бы вы, Степан Иванович, посватались ко мне и объявили об этом в слободе – тогда другое дело: тогда можно было бы нам вместе потрапезничать в избе, не опасаясь людских пересудов.
– Так, выходи, Мария, за меня замуж, если я, старый хрыч, тебе гож, – ответил Степан на слова Марии.
Вдова замерла от этих слов, а потом тихо ответила: – Нельзя смеяться надо мной, даже если и оказали мне помощь.
– Вовсе и не смеюсь я: выходи за меня замуж, Мария! Я давно к тебе приглядываюсь, да и ты, видно, много обо мне знаешь. Только я старше тебя чуть не в двое, потому и не решался на знакомство и сватовство, чтобы не быть посмешищем в глазах людей.
– Бог с вами, Степан Иванович! Какой же вы старый! Вон как с дровами управились – так и молодому отроку не сладить, – воскликнула радостно Мария, – если вы серьезно предлагаете мне замуж, то я согласная.
От неожиданного согласия вдовы на замужество, Степан даже поперхнулся, а откашлявшись, накинул рушник на Марию и притянул