да попутку до деревни или, хотя бы до Павловска, поискать» – подумал Леонтий и, прихрамывая на левую ногу, опираясь на палку – трость, вышел в город, на привокзальную площадь. На площади было людно, поодаль стояли конные подводы из саней-розвальней и саней – кошёвок, да пару полуторок, наполовину крытых брезентом. Некоторые возчики, одетые в длинные тулупы, были явно издалека. В надежде встретить знакомых, Леонтий подошёл к группе пожилых возчиков, курящих самокрутки.
– Привет, мужики!
– И тебе, солдат, доброго здравия!
– Что, всё? Отвоевался, слава Богу? Али как?
– Али как! Вот как бы в отпуск домой на полгода. С госпиталя.
– Ну, это, слава Богу, живой остался! А там, глядишь, и война закончится, походу дела к лету фрица задавим! Кончилась его сила! Похоже, припёрли мы его к стене-то! Так, солдат?
– Похоже, так! Но уж больно он сопротивляется, сволочь!
– Да и народу-то сколько положил! У нас в деревне в каждом доме, почти, похоронка. А где и две! Во, таки дела!
Мужики некоторое время курили молча.
– А ты, сам-то, с какой стороны будешь?
– Из-под Шелаболихи я, с деревни Новообинцево. Вот, думал, может, кто из земляков среди Вас есть, или с ближней деревни, или с Павловска.
– Да был здесь один с под Павловска, с Рогозихи, вроде. Кого-то привез встречать тоже. Вон его сани стоят у чайной, сам-то, наверно, для согреву зашел принять.
– Где воевал-то?
– Под Ленинградом. С января 42-го всё там, под Ленинградом.
– Долго в госпитале-то пролежал?
– С конца августа 44-го.
– Долго, однако! Серьёзное ранение.
– Да, в бедро и в колено попало. Третий раз за войну. Два раза-то более – менее, а вот в третий раз – хорошо задело. И главное опять в левую ногу, как на Гражданской. «Везучая» нога!
– Да, уж!
– Ну ладно, мужики, спасибо!
– За что спасибо-то? Это тебе, солдат, спасибо за службу твою.
– Прощевайте! Пойду в попутчики проситься, авось повезёт.
– Да повезёт, куда он денется!
Леонтий направился к чайной. Внутри в прокуренном зале, пропахшем пивными парами, несколько небольших компаний мужиков решали насущные вопросы за кружкой пива. За крайним столиком сидел мужичок в сером тулупе, перед ним было полстакана с водкой и шматок сала с луковицей и хлебом, это явно был тот возчик из Рогозихи, который и нужен был Леонтию.
– Привет, земляк!
– И тебе, солдат, не хворать. – Рогозянин, степенно допил водку, закусил.
– Ты ведь, земляк, с Рогозихи будешь?
– С Рогозихи. А ты, вроде как, не с нашей деревни. Откуда знаешь про меня?
– Да мужики, там, у вокзала, сказали. Я с Шадры, с Новообинцево, значит. Вот напроситься хочу у тебя, до Павловска добраться. А там, уж, я и пешком доберусь до деревни, или в попутчики попаду к кому-нибудь.
Рогозянин не торопясь завернул сало, остатки хлеба и лук, в тряпку, сунул сверток в карман тулупа:
– Я-то не против, председатель даст добро,