То плетётся, как грешник на причастие, то летит, как стрекозёл какой. Не боись, не опоздаешь. Огоньку у кого не найдётся? Куда, куда? – на кудыкину гору. Командиром Красной Армии прикидывается. Не то дезертир, не то шпион. Там разберутся, – старшина усмехнулся и указал глазами на небо.
– Да какой я, товарищи, шпион! – попытался заручиться сочувствием арестованный. – Я полковник Красной Армии, командир дивизии. Отстал в суматохе…
Красноармейцы оживились:
– Ишь ты, полковник! А по одёжке не скажешь – не то бухгалтер, не то завмаг.
– Где ж твоя дивизия, товарищ полковник?
– Была дивизия, да не выдержала ревизии. Сколько ж ты, гад, людей угробил, а?
– Сам сбёг, а бойцы по хрену.
– А что ему: ему нашего брата ещё пригонят, как скотину.
– У, гнида, солдат с голоду пухнет, а этот, глякось, какую морду наел.
– Отойди, старшина, дай с полковником по душам поговорить! У меня на такой разговор давно руки чешутся!
– Но-но, не балуй! – старшина винтовкой отгородил полковника от ретивого собеседника.
– Слышь, старшина, чего ты его по лесу хороводишь? Вон яма ещё не засыпана: мы его вежливо, за кадык – и кудык! Опять же патрон сбережёшь для Гитлера.
– Не, в одной яме нельзя: всю могилу испоганит. Его б на осину… У меня и верёвочка найдётся.
Дело принимало оборот, чреватый самосудом. Старшина сплюнул окурок, придал лицу официальное выражение:
– Отставить разговоры! У меня приказ. А за невыполнение приказа – слышали? То-то! Ишь, налетели, что вороньё на падаль! Поберегите ярь для германца, чай, пригодится. Ну ты, полковник-бестолковник, шагом марш!
Когда удалились от возбуждённой солдатни на приличное расстояние, и погони не последовало, старшина расслабился, его потянуло на рассуждения:
– Ишь, набросились, того гляди, растерзают! Да… В большой они обиде на командиров, ой, в большой! И то сказать, за неделю такую силищу коту под хвост! Чему вас только в академиях учат? Опять же, в бою вас не увидишь, разве что взводного или ротного. А у тех век короток, короче даже солдатского. А эти всё по телефону да нарочными: «Вперёд, вперёд, мать-перемать!». А куда вперёд, когда там пулемёты-миномёты? На верную, стало быть, погибель. Ни за понюх табаку. Да, в большой они обиде! Аж мурашки по спине, в какой они обиде. Так-то вот. Что, Семён, тоже, небось, струхнул?
Родин нервно засмеялся:
– Было дело…
– Ты б, старшина, послушал, как с нами командарм разговаривает. Через слово – «Р-расстреляю!». Меня столько раз по телефону расстреляли – весь дырявый. А над ним – комфронта, а над ним – сам! И все только «Вперёд! Вперёд!». Шапками закидаем! Закидали… Куда вы меня?
– Хрен его знает, куда. Куда подальше. И что нам с тобой делать, ума не приложу?
– Слышь, старшина, отпустил бы ты меня, а? Что я, враг какой? Ну, смалодушничал, каюсь.
– Как можно! Приказ товарища капитана. А за невыполнение приказа знаешь что?
– Пальни в воздух, кто проверит?