чит, нужно как можно более непредвзято и с юмором – насколько это возможно – взглянуть на мир их глазами. Действительно ли жизнь от детства до женитьбы сплошная полоса препятствий? Неужели они в самом деле ходячая диаграмма Венна, где спорт переплетается с саморазрушением? Я в это не верю и так не думаю.
Но их загадочное поведение меня смущает. Взять хотя бы ребят из шоу «Истории дизайна», которые заставляют жен и детей два года ютиться в сырых фургонах, а сами тем временем доводят до совершенства огромный дом, сжирающий весь бюджет, чтобы потешить мужское самолюбие. Или, например, муж моей подруги, который, обнаружив во время свадебного путешествия поломку динамиков автомагнитолы, подключил к разъему собственные наушники и прослушал весь выбранный трек-лист в одиночку. Или тех, кто занимается сексом в шкафу и рассылает фото своих достоинств. О чем они думают?
Я наблюдала за мужьями украдкой с самого детства. Сама выросла без отца, и потому меня особенно интересовали семьи, где они были. Словно антрополог в миниатюре, разглядывала я этих больших волосатых существ. Одни смотрели телик и курили; другие работали в кабинете на втором этаже над каким-нибудь загадочным проектом; третьи кричали, плакали или даже танцевали вокруг обеденного стола в джинсовых мини-шортах.
В лагере Гринэм-Коммон, где мы с матерью были в 1980-х, мужья казались еще более экзотическими существами – ведь даже самые покорные и смиренные жены могли находиться там только по специальному разрешению охранницы.[1]
В подростковом возрасте неизбежные поиски идеального парня осложнились лихорадочным чтением любых книг, способных ответить на вопрос, что возбуждает мужчин и способствует успеху отношений или развалу. Письма и дневники героев-любовников и личностей с сомнительной репутацией – от Байрона до Диккенса и Сэквилл-Уэст, хотя и не сделали меня мудрее в вопросах брака, зато еще больше разожгли интерес к пониманию этих инопланетных существ, живущих среди нас. К тому времени я имела возможность наблюдать за их поведением в реальной жизни и постоянно слышала разговоры об отношениях (слушала маминых подруг, читала журналы и, разумеется, романы), но хотелось большего.
Наконец, когда я уже повзрослела и счастливо вышла замуж (должно быть, все эти юношеские изыскания и в самом деле помогли выбрать лучшего из лучших), в жизни произошло два события, открывших мне глаза и заставивших взглянуть на природу современного мужчины гораздо более серьезно.
Одним из таких событий было знакомство с серией романов Карла Уве Кнаусгарда «Моя борьба» – самым длинным отчетом о супружеской жизни от лица мужа в истории мировой литературы; вторым – случайный разговор с собственным супругом. Он подслушал, как я болтаю с подружкой. Это был самый обычный разговор: мы притворно сокрушались по поводу интимной жизни после рождения детей и грустно качали головами, разглядывая собственные некогда пышные груди, которые теперь стали больше похожи на пустые пакетики из-под чипсов; жаловались на то, что никто больше не потеряет дар речи – разве что от смеха – при виде наших обнаженных тел.
Муж был в шоке. Как можно обсуждать столь сокровенные вещи?
– Да ладно, разве ты не говоришь о том же с приятелями?
– Никогда!
– О чем же вы разговариваете?
– Ты знаешь, о чем, – о политике, о спорте…
М-да. Разумеется, некоторые мужчины сплетничают о своих интимных отношениях, и супруг в конце концов нехотя признался, что и ему приходилось участвовать в подобных разговорах. Но никогда не затрагивались жены – с его точки зрения, это было бы проявлением неуважения. Брак – это святое и очень личное, и я своими сплетнями это отрицаю.
Мне стало искренне жаль и даже немного стыдно, но вместе с тем я пришла в полное замешательство. Что тут вообще происходит?
Почему мужья и жены так по-разному смотрят на вещи? Почему они не хотят рисковать и раскрывать о себе лишнюю информацию, а мы, напротив, укрепляем отношения именно тем, что в обсуждении личных тем обнажаемся, становясь более уязвимыми. Некоторые мужчины, опрошенные мной в процессе работы над книгой, объясняли подобный подход весьма первобытной философией: если они начнут ныть и заниматься самокопанием, то утратят имидж крутых парней, несокрушимых как скала, охраняющих покой собственной семьи. Другие, напротив, открыто радовались, что жены позволили им вести себя более открыто. Среди таких был один лет пятидесяти, получивший классическое английское воспитание в закрытом пансионе, куда был отправлен в нежном возрасте, и привыкший, что другие распоряжаются его эмоциональными реакциями. «Она научила меня быть таким, каким я всегда хотел стать, но не мог», – признался он, имея в виду, что больше не стыдится показывать чувства и делиться ими.
Как часто в повседневном поведении мы руководствуемся стыдом? Меня всегда интересовала роль традиционного брака в культивировании смущения перед демонстрацией собственных эмоций. Человек, ставящий перед собой цель покончить с патриархальным строем, не может оставаться равнодушным к этому вопросу. В данном контексте стыд связан с оценкой окружающих. Во время женитьбы (произнесения клятвы