много лет, которые я могла бы наполнить общением с отцом. Но – увы! – этого не случилось…
Более того: я уничтожила письма отца (как когда-то свою повесть о нём). Потому что мне негде их было спрятать. И у меня не было ни одной подруги в этом огромном городе, кому я могла бы доверить свою драгоценность. И я доверила её – огню… огонь был надёжным товарищем, он умел хранить тайны лучше, чем кто-либо другой.
…Но где-то в вечности они живут, не сгорая – письма моего отца ко мне…
А эта вечность на самом деле не «где-то» – а в моём сердце.
* * *
…Пять утра… дождь… темень…
…мокрый троллейбус… проходная… чёрный халат…
…цех, грохот станков…
…считаю бумагу…
Мои бедные руки изрезаны, как бритвой. На них уже нет живого места…
Итак, в Одессу я не поехала. И вряд ли в ближайшее время поеду.
Переписка, так бурно начавшись, постепенно затухает… Я не очень умею писать письма. Отец, видимо, тоже. Я не знаю, о чём ему ещё написать. Не о домашних же ссорах? Не об этой же маете? Зачем ему морочить голову? Всё равно он ничем мне не поможет из своего прекрасного далека… Да и вообще – разве один человек может помочь другому понять, зачем тот мается в этой жизни? Зачем я появилась на свет? Какой в этом во всём смысл? Не для того же я родилась, чтобы сидеть в этом пыльном цеху и считать бумагу. Да, я мечтаю о Литературном институте, мне хочется писать. Но вот этой осенью мне писать почти не о чем… За долгие месяцы в Москве я написала всего несколько стихотворений.
В степях ветра настоены
на солнечной тоске…
Падут дожди со стонами
на улицу Массне…
За изгородью каменной
колышутся сады.
Дома как будто канули
в апрельский плеск воды…
Уходит город в дымные
холмы —
и там светло…
Живу пока – без имени
в пристанище ветров…
Это – про городок в степи, в котором я жила ещё недавно. Хотя там не было никакой улицы Массне, я её придумала…
* * *
…Пять утра, за окном – густая осенняя тьма…
…чашка крепкого кофе, в доме все ещё спят…
…а я выхожу в сырость и тьму…
Вот я и не поехала к отцу, я поддалась на гнусный шантаж, я еду на дурацкую работу, я искала весь август, и ничего лучшего не нашла, я искала сама не знаю что, а Фёдор наезжал на меня каждый вечер, и особенно в выходные, я и раньше не любила выходные, а теперь их просто возненавидела. Фёдор хотел, чтобы я уехала. Наверное, оно было бы и лучше, но я почему-то не уезжала, а можно было бы вернуться к бабушке на Философскую улицу – и жизнь моя сложилась бы совершенно по-другому. Это была бы другая жизнь. Теперь, спустя много лет, я это отчётливо вижу. А тогда я этого ещё не могла увидеть. Но – чувствовала: я должна быть здесь. Уехать – значит, пойти против судьбы. Поэтому надо терпеть. Претерпевать. Наезды. Нападки. Крики. Упрёки: не такая, как все, всё не как у людей, все дети – как дети, и только ты одна… такая… не подарок… наказание