и стал сооружать себе огромный бутерброд из лаваша, зелени, балыка и сыра. – Как у вас тут вообще дела?
– Ну как-как, – ответила Савина. Она взяла себе ветку винограда и отщипнула несколько ягод. – Самое, наверное, яркое – эпидемию коронавируса в двадцатом пережили. То еще было развлечение.
– Сама не болела?
– Не-а, – ответила Савина. – Но надоело это все до жути. Все эти маски, перчатки, невозможность общаться с другими людьми. Ну и работы, сам понимаешь, было – кот наплакал. Хорошо, тогда редактором еще подработать удалось, так бы с голоду померла.
– Вот прям бы померла?
– Ну да. Отменили же почти все культурные мероприятия, чего мне освещать? Часть журналов вообще тогда закрылась.
Тут у Кляйна зазвонил телефон. Он посмотрел, кто звонит, и поднял трубку.
– Да, Баргуджан, да, дорогой! – сказал Семен в телефон. – Через три минуты? Хорошо, уже выхожу, дорогой, да.
Кляйн повесил трубку, откусил от сооруженного бутерброда сколько смог, встал и пошел искать ключи от ворот.
– Ну, а в остальном как? Неужели ничего не было, кроме эпидемии? – Семен нашел ключи в куртке, которую бросил в коридоре. Посмотрел на них, повспоминал, какой из них от ворот. – Пойдем Баргуджана встречать.
– Пойдем, – согласилась Савина.
Они вышли из дома и пошли по плиточной дорожке. Семен пытался разгадать, что за рисунки были на плитке, но так и не понял – рисунки одновременно напоминали и сказочных драконов, и китайские иероглифы.
– Ну что еще было, – сказала Ольга. – Байк освоила вот. Получила права на него. Правда, своего так и не купила… Не придумала, где мне его держать. На улице быстро уведут. Да и дорого.
– Оу, – сказал Кляйн. И с совершенно неподдельным интересом уточнил: – На чьем же байке ты тогда ездила, у кого училась всему этому?
– Ты его не знаешь, – усмехнулась Савина.
Они шли к воротам, и где-то совсем рядом с ними шла пауза, которая никак не хотела ничем заполняться. Ольга не стремилась ни к каким оправданиям. Кляйн ничего не спрашивал уточняющего.
– Летом девятнадцатого года в поход ездила, – сказала Оля. – С байдарочниками, в Карелию, на сплав. Было круто, историй оттуда привезла – на книгу.
– Ну, и что книга? – спросил Семен. Хотя в голове Кляйна сейчас вертелись совершенно другие вопросы. – Удалась?
– Нет. Часть этих историй я записала, – сказала Савина. – Знакомым понравилось, особенно тем, которые в тех походах участвовали. Часть историй забылась. Книги, конечно же, никакой не вышло.
Семен открыл замок, распахнул ворота.
За воротами стоял какой-то не черный даже, а вороненый линкольн. Его ксеноновые фары ослепили Кляйна, и он поднял руку, защищая глаза. Только тогда водитель догадался потушить свет.
Из машины со стороны пассажира тяжело вышел такой же весь черный и вороненый, как и машина, которая его привезла, могучий и статный человек. Человек был одет в длинный плащ. Человек распахнул свои