вот в этом радиусе, – капитан показал мне на карте. – Даю вам не более шести часов в одну сторону. Вы должны вернуться до захода солнца. В крайнем случае, если вы заметите какое-то селение, а времени на обратный путь до захода солнца не хватит, разрешаю вам переночевать там. Но повторяю, в крайнем случае, возвращаться ночью я вам запрещаю. Это приказ, никаких передвижений ночью. Завтра с восходом солнца выступаете.
– Есть, товарищ капитан.
Выбрать ребят из своего взвода я предложил прапорщику Лосеву, он лучше их знал, я ещё не прослужил в части и месяца. На рассвете наша группа двинулись в сторону последнего поселения, виденного нами. Мы получили приказ пройти как можно дальше снежинской группы. Ещё одну группу Невеличко послал в другую сторону. Мы продвигались по следам снежинского отряда, дорога свернула, выводя нас из леса к месту, где позавчера, согласно карте, мы свернули с дороги, для сокращения пути. Мы потоптались на том же самом месте, где и снежинский отряд вчера, и двинулись по их следам в сторону села.
– Что, Лосев, – натужно весело спросил я, – попали мы, да?
Лосев не разделил мою веселость. Он спросил меня весьма серьёзным голосом
– Товарищ лейтенант, а вы ничего странного не заметили?
– А что, товарищ прапорщик, я должен был заметить?
– Здесь только следы наших ребят.
– Ну да, они же были здесь вчера. И у них так же натурально выпали челюсти, как и у нас сейчас, когда мы не обнаружили той дороги, какая привела нас сюда со стрельбища. А, возможно, ещё натуральнее, потому что мы предупреждены, а значит, удивляться не должны.
Я уговаривал сам себя, потому что не поверил вчера старлею Снежину, решил, что они свернули с дороги и ушли в сторону.
– Вот именно, – подчеркнул Серёга Лосев, – их вчерашние следы видны отчётливо, а наших следов нет, тех, что мы оставили до въезда в лес, и по каким можно было бы следовать до стрельбища. Но ведь позавчера мы тоже оставили здесь следы.
– Значит, здесь мы позавчера не ехали и, соответственно, не были, – заключил я.
– Выходит, Иван, ты веришь, что нас всех перевезли ночью?
– Да, не знаю, – разозлился я.
– А я, по крайней мере, до сей минуты, был уверен, что Снежинский отряд вчера где-то свернул не туда, – ответил Лосев.
– Ничего не поделаешь, факты упрямая вещь, похоже на нас действительно испытывают новое психотропное оружие.
Я сам не знал, серьезно, или в шутку я так сказал. Если верить в реальность, значит верить, что мы очутились в неизвестной местности, но каким образом, непонятно. Не верить – тогда что это – сон? Я просто сплю, и мне всё это снится, надо просто дождаться пробуждения? Однажды Конфуцию, китайскому философу, приснился сон, будто он – бабочка. И он подумал, а кто он на самом деле? Конфуций, которому снится сон, что он бабочка, или он бабочка, которой снится сон, что она – Конфуций? Я, Иван