у него сильно приболела, – Соня сложила руки на животе, – ему пришлось уехать. А, да, забыла сказать. Внутри есть проход, он соединяет две половины дома, но сюда простенок перекрывается дверью. Железную сварганили, сами понимаете, не очень приятно жить в таком большом доме, особенно когда нет уверенности, что кто-то не забрёл в недоделанную часть. – Соня ни на минуту не прекращала сервировать закуски, но при этом не отвлекалась и от рассказа. – Мы же живём с мужем в домике на заднем дворе, ну как бы свой участок.
– Соня, а сейчас эта дверь закрыта? – Нахмурился Сева.
– Не знаю. Я же через кухню бегала. Надо посмотреть.
Всеволод быстро встал, взял её за руку и потащил за собой в гостиную.
– Иван Гаврилович, – он громко позвал Ласточкина, – здесь ещё один вход есть.
Ласточкин быстро организовал Потёмкина и Берегового, чтобы они вместе с Соней отыскали дверь и заблокировали её.
– А ключ есть? – Береговой вопросительно посмотрел на Соню.
– Ну, у меня-то точно нет!
– Приехали! – Развёл руками Ласточкин. – Зинченко, мастер-рукодел, иди глянь на эту дверь, как можно её закрыть. Пасечников! – Крикнул Ласточкин. – Где участковый-то? Хватит дрыхнуть. Здесь то стреляют, то ещё хрень какая-то, а ему хоть бы хны. Иди патрулируй периметр, пока мы осматриваемся! – Скомандовал Иван Гаврилович, когда увидел заспанного Дмитрия Антоновича.
Мужчины выдвинулись в скрытый сумраком коридор, здесь тишина гулко выдавала все звуки. Они напряжённо оглядывались. Ласточкин сделал знак рукой и приоткрыл железную дверь, оттуда потянуло сыростью, запахло мышами и засквозил ветер, но в темноте не было ничего видно. Зинченко осмотрел дверь, потыкал в навесные петли пальцем и через минуту принёс замок.
– Чего здесь думать?! – Тихо спросил он и надёжно запер засов.
Вскоре все коридоры были обследованы, накрытый стол манил к себе аппетитными ароматами, и люди потянулись ужинать. Все сидели вокруг стола, понуро ковырялись в тарелках и перекидывались незначительными фразами.
– Нет, – бросила на тарелку полотняную салфетку Зинаида Ильинична, – такое впечатление, что ничего не происходит! В доме полно́ полиции, так сказать, а мы все в опасности! Вот что вы мне можете сказать на этот счёт? – Она с прищуром посмотрела на Ласточкина.
Иван Гаврилович с сожалением отложил вилку, только он один ел с видимым удовольствием и взглянул на женщину.
– Медам, я больше всего хотел бы, чтобы этот ваш родственник купил себе дом где-то в другом месте, и я никогда не знал вашу семейку. Но так сложились звёзды! Я что могу сейчас сделать? Обползти по-пластунски весь дом по периметру? Или закричать «пиф-паф, злодей выходи»? Давайте лучше каждый из вас подумает, кто может так хорошо знать это, с позволения сказать, родовое гнездо. Соня и ты, Дмитрий Антонович, вы тоже покумекайте! Вы ж с этих мест. Что? Кто? – Ласточкин протянул Соне тарелку. – Милая моя и чудесная кулинарка, насыпь мне ещё горяченького, мне на сытый желудок лучше думается.
– А