из чужой ладони, насечками в кожу не больно вцепилась. Пользоваться таким не доводилось ещё, но чего сложного? Здесь держи, туда дави. Глянул исподлобья на Лысого. Не пытается выглядеть героем, но и не боится, точно. Стоит, опустив голову, в ожидании закономерного окончания своей суматошной жизни. Именно так он, вероятно, его себе и представлял. Похмелье страшное, опять же. Тут уж действительно – скорей бы пристрелили. И не глядит даже, кто стрелять будет. Иван вспомнил доверчивые, испуганные глаза Лоры, хруст позвонков… Представил, как появится в груди Лысого аккуратная строчка дымящихся отверстий, как завалится безвольное тело, спиной в бездну. Чтобы только ножками и успел дрыгнуть, тварь такая! И к Маре, в заботливые ручки!
– Я не могу, – прошептал Иван, протягивая автомат владельцу. – Он заслужил, но я не могу. Не принято у нас так. Я астариец.
– Ну, а что, астариец, не человек, что ли? – удивился верзила. – Отомстить-то любому хочется, дело святое. А впрочем, тебе с этим жить, вот и мучайся, что случаем не воспользовался.
Он коротко махнул мощной лапищей и нестройный, ружейный залп смёл с обрыва вниз жидкую цепочку людей. Никто из них так и не проронил ни звука.
– Всё. Иди вон, к старому – поможешь трупы в пропасть скидывать. И одежонку себе какую-нибудь присмотри – не в трусах же тебе ходить.
– С покойников?! – натужно просипел Иван, с трудом сглотнув горькую слюну.
– А с живых не получится, не отдадут! – язвительно усмехнулся тот. – Так что, выбирать не приходится. А как закончите – в общую камеру. Не велика птица, отдельно сидеть.
– Айда, айда! – вчерашний дедок, тот, что по двору с ведром мотался, призывно помахал сухонькой ручкой. И голос у него оказался сухонький, надтреснутый, скрипучий.
– Иди сюда, парень. Тут вон, как раз твоего размера жмур таскается.
– Да что ж такое-то? – тихо простонал Иван, поднял опухшее лицо к молочно-серому, утреннему небу. – За что мне всё это?
– Нашёл время молиться! – возмутился дед и, не давая Ивану возможности задуматься, потащил куртку с ближайшего убитого бойца. – Чего вылупился? Тебе надо или мне?
Передёрнувшись от омерзения Иван напялил серую куртку, штаны с огромными, накладными карманами по бокам и растоптанные ботинки со шнурками. Один шнурок оказался порван посредине, но заботливо связан аккуратным узелком. Иван судорожно перевёл дух. Отчего-то бытовая, незначительная мелочь заставила грудь сжаться. Резануло по сердцу. Хозяину ботинок наплевать теперь на такие мелочи, узелок один на память и остался.
– Ну вот, – проскрипел дедок удовлетворённо, – а то ходишь тут в трусах, как придурок.
– А что здесь случилось-то? – нашёл Иван возможность задать закономерный вопрос.
– Что случилось… Куча пьяных мужиков, да все с оружием! Вот и случилось. Твои начали – им и отвечать, а суд у нас тут совсем короткий. Вон того давай, хватай с той стороны.
Иван послушно потянул за ноги следующего убитого, старый подхватил под руки и задом покорячился к обрыву. Так